Интервью с Виталием Плэмэдялэ, техническим директором компании «Про ТВ Кишинёв».
— В одной семье два технических директора двух телеканалов, – Вы и Ваш брат Геннадий Плэмэдялэ (интервью https://tkt1957.com/ru/tkt_vip_07_2020_plamadeala/). Как такое вообще в жизни бывает?
— Бывает, потому как мы начали свою деятельность на телевидении в 90-е годы. Безработица, очень сложное время. Я поступил в училище, обучался на токаря. Фабрики и заводы закрылись, ничего не работало фактически, надо было что-то делать. Пошел обыкновенным монтажером в государственную телерадиокомпанию. Потом и Гена туда же устроился, вместе начали расти.
Я поступил в училище, обучался на токаря. Фабрики и заводы закрылись, ничего не работало фактически, надо было что-то делать. Пошел обыкновенным монтажером в государственную телерадиокомпанию.
— Почему пошли в училище? Вы хорошо в школе учились?
— Нет, в школе я учился на тройки, но в училище взялся за ум. Был уже среди первых.
— Вы служили в армии?
— Да, полтора года. Год успел прослужить в Советском Союзе — в Бердичеве, Житомирская область, на Украине. Мне предложили присягнуть Украине, но я не мог это сделать, после чего мне дали чемодан в руки, билет домой — до свиданья. Полгода я дослуживал в молдавской армии.
— Рядовым?
— Да. Мне даже сказали: в армию не возьмут, иди спокойно устраивайся. Я уже оформился, должен был в понедельник выйти на работу, а в четверг приходит повестка: в субботу явиться на призывной пункт, после чего меня еще на полгода взяли в армию.
— Это было во время войны в Дубоссарах?
— Тогда же, когда я служил. Но туда не посылали молодых рядовых солдат, только партизан или добровольцев.
— Получается, регулярная армия не участвовала в этой войне?
— Регулярная армия даже в Советском Союзе состояла из молодых 18-летних неопытных людей, которые могли бросаться под автоматные пули просто из патриотизма, и в таком случае жертв было бы намного больше. Так что посылали опытных офицеров, подготовленных солдат на такие конфликты. Да и взрослых добровольцев было достаточно, которые были более осторожны, не лезли под пули.
Приходилось выкручиваться, где-то стаскивать магнитофоны, ставить три-четыре в ряд, подключать, там и началось уже обучение: что такое input/output, синхронизация. Благодаря этому удалось монтировать с трех-четырех источников, что ускорило монтаж в разы.
— Когда у Вас проявились склонности к радиотехнике?
— Они проявлялись по мере того, как я набирался опыта по монтажу. Были бетакамы, снимались концерты, монтаж с источника на мастер — это всё обыкновенный новостийный монтаж. А были передачи или концерты, которые снимались на трех-четырех камерах, здесь заключалась сложность: с одного источника монтировать на один мастер, если у тебя три камеры. Вставляешь кассету, вытаскиваешь кассету, ставишь другую кассету, синхронизируешь — проблемы такого типа. Хотя микшерный пульт позволял иметь четыре источника. Приходилось выкручиваться, где-то стаскивать магнитофоны, ставить три-четыре в ряд, подключать, там и началось уже обучение: что такое input/output, синхронизация. Благодаря этому удалось монтировать с трех-четырех источников, что ускорило монтаж в разы. Фактически это как в прямом эфире: нажимаешь кнопочки, получается хорошо, быстро и без проблем. Так и началось: сперва кабели, а попутно уже всё остальное.
— Данная индустрия требует достаточно серьезной подготовки, а Вы пришли «с улицы», и у Вас пошло. Почему, за счет чего это получилось?
— Я думаю, из-за интереса. Понравилось, был молодым, не желал сидеть на месте. Есть люди, которые всю жизнь монтируют, — видимо, их это устраивает. Мне же хотелось большего.
— Как развивалась карьера после работы монтажером?
— После я работал режиссером. Не режиссером передач, а эфирным, что требовало знаний о коммутациях, подключениях других источников. Появились вопросы: можем ли мы это сделать, как получить сигнал с другого города. Пришлось столкнуться с релейными линиями — нужно было обучаться, чтобы понять, как это работает и как устанавливается.
Уже в другой телекомпании, частной, я работал на новостях, то есть было достаточно времени для того, чтобы еще заниматься инженерным делом. И там ушел технический директор, мне предложили занять его место. Конечно, у меня не было опыта даже не столько в техническом плане, сколько в руководящем. Ведь данная должность предполагает не только знание навыков и понятий технических подключений или устройств, но еще и управление людьми, разрешение различных конфликтных ситуаций, которые случаются в организации.
Тем не менее уже с 2007 года, то есть 13 лет, я технический директор компании «Про ТВ Кишинёв», дочерней компании холдинга из Бухареста. В этом плюс негосударственных телекомпаний — они могут себе позволить не прошедшему через институт или университет человеку расти без документов.
Тем не менее уже с 2007 года, то есть 13 лет, я технический директор компании «Про ТВ Кишинёв», дочерней компании холдинга из Бухареста. В этом плюс негосударственных телекомпаний — они могут себе позволить не прошедшему через институт или университет человеку расти без документов. А в государственной телерадиокомпании у меня подняться выше должности инженера не получилось.
— А чем компания занимается?
— Ретранслирует канал Pro TV из Бухареста, мы врезаемся со своими новостями, передачами, рекламой в их вещание. Нас обязывает координационный совет делать восемь часов своих передач, чтобы было понятно, что мы даем не только рекламу и новости, — есть передачи, которые мы снимаем и показываем людям.
— Восемь часов в день или в неделю?
— В день.
— Для сети это очень много.
— Это относится к национальным вещателям, которые имеют покрытие по всей территории Республики Молдова. И если у нас есть это покрытие, мы должны обеспечить восьмичасовой эфир собственного контента, из которых четыре часа должны быть в первом показе.
— Сколько Вы проработали на государственном телевидении?
— 14 лет, с 1991 года по 2005-й.
— Какое-то дополнительное обучение было на государственном телевидении?
— Нет. Раньше, в период СССР, с государственных каналов каждой из союзных республик людей отправляли на центральное телевидение на обучение, практику. К сожалению, я не успел, ни разу не был. Когда я устроился, фактически Советского Союза уже не было.
— Вы работаете с Румынией, с румынским языком у Вас нет проблем, родной язык, правильно?
— Да, конечно.
— А с английским языком как?
— С английским проблема. На бытовом уровне могу общаться, но не более того.
Вспоминаю, как начинал работать в After Effects: посмотрел, испугался и закрыл. Через месяц-два еще раз открыл — постепенно обучился там кое-что делать.
— Но ведь вся основная документация на английском.
— Документацию я понимаю, там написано всё четко. Вспоминаю, как начинал работать в After Effects: посмотрел, испугался и закрыл. Через месяц-два еще раз открыл — постепенно обучился там кое-что делать. Так и с английским: сперва одно слово становится знакомым, затем второе, багаж наполняется за год, и в техническом смысле то, что написано, я понимаю, но выразиться, сказать — не могу.
— Принимая на работу людей, Вы сейчас обращаете внимание на их образование или нет?
— Нет, потому что у нас, к сожалению, не существует института или организации в этой области. У нас если обучаются, то только журналисты и, может быть, режиссеры. Опять же, режиссеры — понятие растяжимое, потому что есть режиссеры, которые делают спектакли, режиссеры, которые делают передачи, но есть и технические режиссеры, они должны знать квадратуру, порядок меняющихся планов.
— Почти 30 лет Вы работаете на телевидении. Что считаете своим главным достижением в работе?
— Я горжусь тем, что смог выучить эту структуру в телевидении, смог реализовать на «Про ТВ», где сейчас работаю, многие планы, которые казались недоступными.
Например, мы перешли со стандартного SD-вещания на HD-вещание. Может показаться, что это не сложно, но это проект: нужно рисовать, согласовывать, чтобы не было потом проблем, потому что чуть что и они появляются. И после этого еще голова болит, так как многого не хватает, нет опыта именно работы для того, чтобы пойти на другое телевидение, что-то узнать, чтобы они объяснили, где я могу ошибиться, на каком этапе могут появиться подводные камни. Поэтому очень сложно вначале, когда рисуешь, смотришь схему, думаешь — достаточно этого, не достаточно? Но всё же мы это сделали — перешли на HD-вещание.
Я горжусь тем, что смог выучить эту структуру в телевидении, смог реализовать на «Про ТВ», где сейчас работаю, многие планы, которые казались недоступными.
И опять же, система архивирования. Вообще существует множество систем — нужно выбрать подходящие и реализовать на нашем телевидении. Соотношение цена-качество тоже имеет значение. Самый сложный процесс — обучение сотрудников работать с этим архивом, потому что дело привычки всегда убивает. Люди, которые привыкают к чему-то, больше ничего не хотят, предпочитая следовать принципу: работает — пускай работает, лучше не трогать. То есть они могут пойти искать кассеты: «А почему мы не можем работать так и дальше, в чем сложность?» Но стоит им один раз найти в системе то, что нужно, как начинают говорить: «Как мы раньше работали? Это же так удобно!» Но вот пока ты им объяснишь, пока дашь понять, как удобнее… это очень сложный процесс.
— А румынская головная компания не помогала с обучением?
— Они помогали, присылали людей, но у нас большая текучесть кадров. Приходит человек, проработает год-два — и увольняется. Не потому, что есть другие телекомпании — уходят за рубеж.
— И куда они уезжают?
— В последнее время чаще всего уезжают в Великобританию. У нас очень многие имеют румынское гражданство, и они спокойно могут там трудоустроиться. По 120 человек в день эмигрирует. Вот такая катастрофа. Может быть, сейчас, с пандемией, уменьшилось количество, но даже если, предположим, из 120, которые уезжают в день, 30 возвращаются, то все равно 90 человек в день — это много. Можно задать поиск в Гугле, сколько человек выезжает из Молдовы, там информация есть. Имея румынское гражданство, возможности устроиться в любой части Европейского Союза, люди пытают счастья в других местах.
— Как семейная жизнь сложилась?
— Прекрасно. У нас с женой три дочери.
— Как познакомились с женой, чем она занимается?
— Познакомились на телевидении, она у меня училась монтажному делу. Потом совмещала работу на двух телеканалах: на национальном и на частном — тоже монтажницей. Со временем у нас в парламенте Республики Молдавия, для того чтобы не заходили операторы и не занимали площадь, установили пять камер с дистанционным управлением, и туда требовался режиссер. Моя жена устроилась на эту должность. С тех пор работает в парламенте, режиссирует съемки, которые там производятся, заседания парламента, меняет камеры и управляет ими одновременно.
— Камеры с оператором, не роботизированные?
— Именно роботизированные — Sony SBH-300, им уже пара лет. Жена делает пресеты на тех людей, которые больше всего выступают в парламенте, и управляет джойстиком, семью камерами: установила камеру, переключила на режиссерском пульте, подготовила другую. В парламенте нет оперативности — даже если там драка или какой-то скандал, дается общий план.
