Интервью с исполнительным директором и акционером Broadcast Solutions Владиславом Грабовским.
– Традиционный вопрос биографических интервью ТКТ: когда и в какой семье Вы родились?
– Родился я в Омске 12 декабря 73-го года. Мой отец работал в автосервисе в «АвтоВАЗе» сварщиком-жестянщиком, мама – в институте сельского хозяйства агрономом на кафедре селекции и семеноводства. У меня есть брат, он старше на два года, сейчас он тоже живет в Германии.
– Как учились в школе?
– Учился нормально. В то время у пацанов хорошо учиться было не очень принято, но я был одним из лучших в учебе среди мальчиков.
– К каким предметам у вас была склонность: техническим или гуманитарным?
– Я очень любил математику, это был мой самый любимый предмет.
– Школу вы окончили в 90-м году, правильно?
– Да, школу я окончил в 90-м году и пошел учиться в институт. Отучился там один семестр, а потом мы уехали в Германию.
– В какой институт?
– Это был Политехнический институт в Омске, специальность «Холодильные технологии». Почему я туда пошел, не спрашивайте. В то время я уже знал, что мы уедем в Германию. Друзья пошли учиться в этот вуз, и я с ними за компанию.
– Вы уехали в Германию как этнические немцы или как евреи?
– Как этнические немцы. Родители родились в Омской области и жили там в семьях, в которых почти всегда разговаривали только по-немецки. Потом они переехали в город, там подзабыли свой язык и с нами в семье разговаривали только по-русски. Когда мы ездили к бабушке с дедушкой, иногда сложно было общаться: бабушка по-русски говорила с большим акцентом.
– А как Ваши предки оказались в Омской области?
– Предки по маминой линии жили в Немецкой республике на Волге, их переселили в начале вторжения Германии. А по папиной линии предки еще раньше оказались в Омской области. К сожалению, у меня нет точных данных, как они туда попали.
– Понятно, что 89-90 годы – это были сложные годы экономически, политически. Как в семье созрело решение об эмиграции? Как происходила подготовка и возникло решение, что вы должны уехать? Как семья все это переживала?
– Родители давно собирались уехать сюда. Это больше их было решение, чем моё. Мы были одни из первых, потом все остальные родственники переехали и живут сейчас в Германии.
– Куда вы уехали?
– Это было в феврале 91-го года, здесь есть небольшой город Гютерсло, он находится в земле Северный Рейн-Вестфалия. У нас в этом городе жили родственники по папиной линии, они сделали нам приглашение, и мы туда приехали. В этом городе мы и освоились. Я сразу пошел на курсы немецкого языка (была такая программа для молодых переселенцев). Учился я на этих курсах восемь месяцев в городе Ганновер, потом пошел учиться дальше: мне нужно было здесь закончить школу, так как советского среднего образования здесь было недостаточно. Дело в том, что в Германии среднее образование длится 12-13 лет (в разных федеральных землях отличается программа и длительность школьного образования), и только тогда можно поступить в институт, а я в советской школе отучился только 10 лет. Чтобы получить абитур, нужно было здесь доучиться. Я ходил в школу два года, прежде чем потом поступить в институт.
– Вы приехали в 18 лет, после этого восемь месяцев учили язык, а потом еще два года в школе. То есть в школе Вы были уже взрослым мужчиной?
– Да, в 20 лет я закончил школу. Хотя здесь в этом нет ничего странного.
– Недавно я смотрел фильм про немецкие общественные школы. Они меня поразили. Я не думал, что в них такая же ситуация, как в Америке. Или в школе, в которой Вы учились, были нормальные отношения между старшеклассниками?
– Там, где я доучивался, у нас был спецкласс, в котором было много переселенцев: полкласса было переселенцев из Польши, полкласса – из России и Казахстана. Конечно, по этой причине нам было более комфортно: нас обучали немножко по-другому, – мы не так хорошо владели языком. Поэтому было легче, чем если бы я учился в обычном классе с местными немцами.
– После окончания школы куда пошли учиться?
– Я искал, на кого бы мне пойти учиться, рассматривал вариант пойти на звукорежиссуру. Но здесь институт требует владения двумя музыкальными инструментами: одним – в совершенстве, другим – на среднем уровне. Я всегда играл на гитаре, но это был далеко не тот уровень, что здесь ожидается, поэтому я даже не пытался туда поступать и нашел несколько институтов с похожими специальностями, но более расширенными. Поступил я на факультет «Техника средств массовой информации»: там была не только аудиотехника, там были видео, свет, оформление сцен и другие дисциплины. Мы в расширенном объеме изучали все технологии, которые присутствуют в СМИ.
– Как интересно! Я о таком даже не слышал никогда.
– Да, тут есть несколько таких вузов. Я учился в Гамбурге, есть также в Штутгарте, сейчас появилось еще несколько мест, где можно это изучать.
– После переезда в Германию жили вместе с родителями или отдельно?
– От родителей я уехал почти сразу, как поступил на этот курс. На выходные я ездил домой, а жил в общежитии.
– А в течение двух школьных лет?
– Тоже жил в общежитии, потому что учеба была в другом городе – Мюнстере. Там в общежитии мы, переселенцы, жили все вместе.
– А общежитие предоставлялось бесплатно?
– Нет, мы платили аренду. Она была невысокая, но тем не менее. Я получал школьную стипендию, и родители помогали.
– Родители: папа из автосервиса, мама из института – явно не Рокфеллеры. Как выживали в первые годы иммиграции?
– Папа сразу же здесь начал работать вспомогательным рабочим. Сварщиком его уже не взяли: опять же знание языка требовалось. Мама не работала: на больничном была.
– То есть в финансовом плане это были очень тяжелые годы?
– Да. Но, с другой стороны, и запросы всегда меньше, когда мало денег.
– А брату старше или младше?
– Брат на два года старше, но приехал на год позже, потому что еще служил в Советской армии. Сразу после окончания службы иммигрировал. В то время нам пришлось принять решение уехать без него по некоторым причинам.
– Вы поступили в вуз уже состоявшимся молодым человеком. Помощь родителей – это хорошо, но когда уже в 20 лет… Где-то подрабатывали?
– Да, конечно. В самом начале брался за очень разные работы: и дневные, и на конвейере стоял на одной фабрике, где пекли хлеб, и помогал переезжать людям – таскал мебель. Потом я нашел все-таки нормальную подработку на телевидении: на городском телеканале «Hamburg 1» была пара передач, где я подрабатывал звукоассистентом. Это было и интересно, и хорошо оплачивалось. Это было нетяжело. Одним словом, здорово. Плюс к тому первое погружение в профессию.
– Вы хорошо учились в университете?
– Да, я хорошо учился: закончил дипломную работу с общим баллом 2.0 – это хорошо, в российской системе это «четыре». Некоторые предметы давались мне не всегда легко, нужно было зубрить. Например, был предмет право, который давался не очень просто, что опять же было связано со знанием языка.
– На специальности по технике было еще и право?!
– Да.
– Какое немецкое образование мощное, ничего не скажешь.
– Да, есть такое понятие «базовое образование» – это первые три семестра, а потом идет специализированное образование. В базовом образовании были такие предметы, как право, математика, физика – я уже не помню все эти предметы, которые нужно было только сдать, лишь пройти дальше.
– После окончания университета какая была первая работа?
– Когда я заканчивал университет и сдал уже почти все экзамены, начал искать тему дипломной работы и предприятие, где бы я смог ее сделать. Я хотел обязательно сделать дипломную работу, которая связана с практикой, а не теоретическую. В то время я написал заявления в разные компании, потом поехал на IBC и познакомился с представителями компании «Protec» из Бингена. Они приняли меня на дипломную работу, которая называлась «Проектирование, инсталляция и ввод в эксплуатацию новостной радиомашины». Для этого проекта я проектировал аудиосистему, а также познал все остальные смежные системы, которые в таких ПТС используются: это электротехника, конечно же; также там была небольшая спутниковая система для передачи через спутник. Дипломную работу я начал писать в 99-м году, закончил в 2000-м, и они меня приняли на работу.
Обучение немножко затянулось, потому что на один год мне пришлось прерваться для службы в Бундесвере. Там я 12 месяцев отслужил и потом продолжил обучение.
– Это был обязательная служба или добровольная?
– В то время была обязательная. В армию брали даже студентов высших учебных заведений. Я отучился семестр, и мне сказали: «Давай прерывайся, потом продолжишь». Можно было отслужить так называемую альтернативную службу – не с оружием в руках, а в доме престарелых или на каких-то других социальные работы, но она длилась еще дольше – 15 месяцев. Поэтому я решил, что прерываться на целых 15 я не хочу.
– И как Вам армия?
– Ну как… Не могу сказать, что было хорошо, но и плохо тоже не было. Нормально, получил какой-то опыт, в жизни он полезен.
– А какая у вас военная специальность?
– Я служил в войсках, которые по-немецки называются Panzergrenadier, – пехота. Я обучился на водителя пехотинского танка.
– Бронетранспортера?
– Да, бронетранспортера. У нас там было довольно-таки много учений в полях, с ночевкой в палатках и всяким таким, но это было уже совсем давно.
– А брат тоже служил в Бундесвере?
– Нет, он отслужил в Советском Союзе, и здесь ему уже не надо было.
– Мне после армии лет пять снилось, что опять в армию забирают, – это были кошмарные сны.
– Мне такое тоже снилось.
– После того как вы закончили свою дипломную работу, «Protec» вас взял в штат?
– Да, меня приняли на работу, и я начал первые проекты – в основном проектирование аудиосистем для передвижных радиомашин и передвижных телевизионных машин. Но уже тогда я почувствовал, что мне этого мало. Я хотел быть ответственным не только за этот узел, но и за весь комплекс ПТС. И уже после пары выполненных проектов мне доверили полностью руководство проектом на всех стадиях.
– Вам в этот момент уже было 27 лет?
– Наверное, да.
– Нормальный возраст. Как складывались отношения в коллективе? Вообще в Германии имеет значение, иммигрант ты или не иммигрант?
– Это довольно неоднозначный вопрос. Лично я не особо ощущал, чтобы ко мне было какое-то другое отношение, чем к местным, по крайней мере когда я начал учится и когда работал. А вообще с разными людьми было по-разному. В армии поначалу были неприятные истории, но это не особо повлияло не меня.
– Как развивалась ваша карьера в «Protec»? Сколько Вы в ней проработали?
– Я проработал там три года. Как уже говорил, я занимался проектированием, а также меня из-за знания русского языка попросили найти контакты на российском рынке. На IBC я познакомился с Александром Мариничевым (в то время он еще работал на “ДНК”), мы сразу наши общий язык, и довольно быстро появились первые проекты для российских заказчиков: это был телеканал ЮГРА – мы построили ПТС со спутниковой антенной; потом для Красноярска мы построили небольшую машину и искали, конечно, следующий проект. В 2002-м году владельцы компании, где я работал, продали ее доли одному холдингу, который также котировался на бирже, но уже не имел под конец достаточно средств и начал разоряться. В то время директор компании «Protec» уже видел будущее, что она навряд ли долго проживет, поэтому он решил создать «Broadcast Solutions» и предложил мне в этом участвовать, поскольку было неизвестно, сколько еще просуществует «Protec». Так оно и произошло: в начале 2003-го года мы открыли «Broadcast Solutions», а уже летом «Protec» разорился.
– А в чем заключалось его предложение? В каком качестве он предложил вам перейти «Broadcast Solutions»?
– Он предложил мне небольшую долю и продолжать развивать бизнес на постсоветском пространстве, странах СНГ.
– А сколько лет ему в тот момент было?
– Он на 10 лет меня старше.
– Какая удивительная история! Достаточно молодого человека с относительно небольшим опытом он пригласил в совладельцы – удивительно. Вообще история «Broadcast Solutions» меня удивляет: за относительно небольшой период компания фактически стала мировым гигантом.
– В этом есть заслуга стратегии, но немаловажно еще и оказаться в правильном месте в правильное время.
– Стратегия есть у многих. Все хотят мечтают стать «Гуглом», но не у всех получается. Какие были первые шаги? Как развивали компанию?
– Когда мы начинали, нас было всего пять человек. Мы занимались инженерией, проектированием и продажами продуктов. Например, были проекты, которые мы проектировали, а изготовление делал тот же «Protec» или какие-то другие компании. Как только произошло банкротство «Protec», к нам перешли многие их сотрудники, и сразу штат компании расширился. В то время у нас уже был ряд проектов, которые мы начали самостоятельно изготавливать. Я тогда делал много проектов, связанных с радийными машинами, для немецких радиоканалов, таких как RBB, SWR, Deutschlandradio и других. Также я продолжал работу со странами СНГ совместно с Александром Мариничевым, и первый крупный проект, который нам удалось сделать, был в 2004-м году: две восьмикамерные ПТС, которые до сих пор используются компанией «Век XXL». Насколько мне известно, там оборудование, конечно, уже давно заменено на HD, на более современное, но база, кузов, электрика, кондиционеры – все с тех времен работает, и все очень довольны.
– А в каком году Вы создали свою с партнером компанию?
– В начале 2003-го.
– Какой была первая должность?
– У меня была должность, которая по-немецки называется Prokurist, – это практически замдиректора.
– По какому направлению?
– В маленькой компании мы сами делали очень много направлений: сами делали калькуляцию, сами проектировали, сами организовывали логистику, экспортные декларации – очень много частей работы, которая сейчас распределена на многих сотрудников, выполнялась нами самими.
– Как находили клиентов?
– На выставках или через партнеров. Мы очень тесно работаем с разными партнерами в зарубежных странах, причем это касается не только стран СНГ, но и других стран. Мы всегда старались находить партнеров, с которыми взаимовыгодно работать, которые ближе к конечным клиентам, потому что из Германии найти конечных клиентов не всегда легко.
– В России вообще специфический рынок, нужно согласиться.
– Да, рынок специфический, но мы работали в России со многими компаниями. Это было в свое время и с «Ispa-Sat», ещё ранее – ДНК, были проекты с «С-Про». Последний проект мы сделали совместно с «Медиа-проектом» из Петербурга. У нас различные партнеры в зависимости от проекта и от того, как это лучше всего реализовать. Также мы в свое время работали и вместе с «Sony», когда строили для олимпиады в Сочи большие ПТС.
– То есть Вы собирали заказы и совместно с ними уже в Бейзингстоуке строили ПТС?
– Там было распределено. Часть они строили в Бейзингстоуке, часть у нас. Мы построили четыре 16-камерные ПТС и следующим этапом построили также машину центральной аппаратной для спортивного вещания, но это было уже через Ispa-Sat.
– Как стартовала Ваша компания? Насколько компания уже была крепкая, для того чтобы принимать новых людей? Все-таки принимать людей – это большая ответственность: финансовая и юридическая.
– У нас были уже заказы, и их нужно было реализовать, поэтому прием сотрудников был логическим, иначе мы бы эти проекты не смогли реализовать.
– В какой момент вы начали строить международную сеть?
– Международную партнерскую сеть мы начали строить с самого начала, а свои филиалы в последние годы стали появляться. Можно сказать, что в 2014 году, когда у нас произошло слияние с партнерской компанией под названием «Wireworks» у нас немножко изменилась структура. Директор компании «Wireworks» стал нашим техническим директором, я тогда перешел на должность исполнительного директора (СОО), и четко обозначенное направление – это бизнес в странах СНГ, проекты именно на этой территории.
– Это было слияние или поглощение?
– Это было слияние, потому что мы обменялись долями.
– А чем та компания занималась, в чем были ее сильные позиции?
– Она занималась инжинирингом, проектированием, у них не было своего производства, но были очень глубокие знания, касающиеся инженерии и технологий. И мы уже многие проекты совместно реализовали, поэтому решили, что для развития компании это очень хороший шаг – принять в руководство и в штаб сотрудников, которые знают, что они делают.
– Произошло размывание вашей акционерной доли?
– Немножко да.
– Почему за Вами закрепили русскоязычный мир? Потому что родились с Советском Союзе?
– Это первоначально было, когда еще в «Protec» меня к этой теме подключили, потому что знание языка, знание менталитета. А потом уже в «Broadcast Solutions» это также набранный опыт в проектах на постсоветском пространстве.
– То есть Польша уже не входит в вашу зону влияния, все заканчивается Белоруссией, странами Балтии?
– Страны Балтии не входят в мою ответственность.
– Но Broadcast Solutions работает на рынках стран Балтии?
– Да, конечно. Я имел ввиду, что проектами в этих странах руководят другие сотрудники. Остальные же 12 стран бывшего СССР входят в мою зону ответственности. На каких-то рынках у нас было много проектов, на каких-то, к сожалению, пока еще не очень, в каких-то странах пока совсем не было. Но мы не жалуемся, у нас довольно-таки богатый опыт и портфолио: сколько сделано проектов на этих рынках, будь то Азербайджан, будь то Узбекистан, Туркменистан, Белоруссия, Россия, конечно.
– Я хотел спросить по поводу Туркменистана: как вы смогли зайти, как вы смогли попасть? Потому что страна очень необычная.
– Строительная компания «Полимекс» получила заказ для стройки всех спортивных объектов для Азиатских игр, и в этом заказе также были ПТС. Они провели тендер между несколькими компаниями, который мы выиграли и построили в общей сложности четыре большие ПТС.
– Это современные машины? Когда это было?
– Да, это современные машины. Первая часть проекта была в 2016 году, вторая часть – в 2017-м. Первые три ПТС еще в формате HD, а последняя – уже в 4К.
– Как вы узнали об этом тендере? Или они сами вас пригласили?
– Опять же через партнерскую сеть это было. Информация появилась, и знали, к кому обратиться.
– Это все равно что в Северную Корею – то же самое.
– Да.
– Что вы считаете в своей в профессиональной деятельности наибольшим успехом?
– Все достижения, все проекты – это успех. Это всегда очень кропотливая работа. Сперва надо найти этот проект, потом найти правильное решение, все правильно рассчитать, взвесить. Когда мы побеждаем в тендере, это всегда успех. Но потом этот проект надо еще и реализовать. Как мне сказал один человек, когда ты получил заказ, пожалуйста, празднуй, потому что потом ты не будешь праздновать, у тебя будет кропотливая работа. Так оно и есть. Я не могу сейчас выделить какой-то особый проект. Может быть, проект для «Панорамы» был знаковый, очень крупный. Мы построили не только эти четыре 16-камерные ПТС, мы еще на первом этапе построили семь спутниковых машин. Это был по своей значимости, по своему объему, можно сказать, самый крупный проект. И также проект прошлого года для белорусского телевидения. Он тоже объемный, тоже интересный. Надеюсь, что это не последний такой проект.
– Насколько технический уровень инженеров и представителей заказчиков в странах бывшего СССР соответствует их пожеланиям? Я общался с представителями конечных заказчиков. И большинство из них говорили о том, что “нам строили ПТС, и по ходу работы мы предлагали изменения, и эти изменения вносились”. Насколько их предложения, как правило, соответствуют их реальной подготовке?
– Всегда есть взаимодействие с клиентами и пожелания, они очень часто также мотивированы, все эти пожелания. Бывают некоторые моменты, когда мы здесь со своей немецкой ментальностью не очень понимаем, зачем это, но все-таки идем на встречу. Не хочу про клиентов говорить ничего специфичного, но считаю, что работа идет всегда конструктивно, мы находим общий язык очень легко.
– Как сложилась ваша внерабочая жизнь?
– Очень успешно. У меня семья, трое детей: две девочки и мальчик. Девочкам 18 и 17 лет, мальчику 14 лет, пока еще учится в школе.
– 18 лет, соответственно, Вы в то время только-только нашли работу?
– Да.
– Где познакомились с женой?
– Мы познакомились здесь, когда я учился в этой школе, доучивался. Она тоже доучивалась в этой школе. Хотя она сама родом из Омска.
– А в Омске вы не были знакомы?
– Нет, в Омске не были знакомы.
– А чем жена занималась и занимается?
– Она после этой школы отучилась на профессию «помощник налогового консультанта» и так и работает помощником налогового консультанта.
– Я прошу прощения, трое детей, Вы акционер в компании, у Вас высокая позиция, вы не можете себе позволить, чтобы жена занималась детьми и не работала?
– Она не хотела сидеть дома после рождения детей, хотела продолжать работать. Она работает не все пять дней, а 2,5 дня в неделю, потому что уход за детьми тоже требует времени. Они у меня очень спортивные, и часто нужно было возить куда-то на тренировку. Сейчас они уже, правда, все более самостоятельные. Старшая дочка сама ездит на машине.
– А каким видом спорта она занимается?
– Девчонки занимаются спортивной аэробикой, есть такой спорт, довольно-таки успешно, выступают на международных соревнованиях, которые в этом году все отменились. А были запланированы и в Японии соревнования, и в Азербайджане, и в Португалии. Мы с ними уже летали в Лас-Вегас на соревнования, где они выступали. Клуб, в котором они состоят здесь, успешный и принимает участие в очень многих состязаниях. На международном уровне немецкая команда, сказать честно, не очень высоких результатов добивается, но по крайней мере принимает участие и имеет вес.
– Неважно, девушки мотивированы, это самое важное в этой ситуации.
– Да.
– А к чему у них склонности, куда они пойдут учиться, уже определились?
– Сейчас как раз старшая ищет для себя, кем бы ей стать. У нее постоянно какие-то метания от одного к другому. То она хочет пойти в полицию служить, то еще куда-то. Пока еще она не определилась.
– А сын?
– Сын у меня тоже спортивный, занимается баскетболом. Раньше в футбол играл, потом пришло время выбирать, играл одно время параллельно в футбол и баскетбол, потом все-таки предпочел баскетбол. Сейчас у него тренировок нет из-за пандемии и ограничений – конечно, скучает по этому делу.
