Интервью с генеральным директором Киностудии «Союзмультфильм» Борисом Машковцевым. Опубликовано в TKT 07 (723) 2020.
— Когда и в какой семье Вы родились? Кто Ваши родители?
— Мои родители – выпускники МГИМО и по специальности экономисты-международники. Они думали, что и я пойду по их линии, однако я увлекся кино. В результате мы нашли компромиссный вариант и договорились, что я буду поступать во ВГИК, но на продюсерский факультет.
— В этой системе достаточно устойчивы династии. Почему Вы решили отколоться от традиции?
— Мои родители не повторили выбор своих родителей. Династийность в нашем случае проявилась именно в том, что каждый предпочел свой профессиональный путь.
— Как Вы учились в школе и почему выбрали ВГИК?
— Я был хорошистом, но «добирал баллы» во внеклассной самодеятельности. У меня сохранились очень хорошие воспоминания о школе, до сих пор я общаюсь с одноклассниками и некоторыми учителями. А во ВГИКе я был отличником, мне там было интересно. Помимо того, что мы учились, мы успевали и кино снимать, и фестивали организовывать.
— Вы сказали, что выбрали эту специальность как компромисс. А на кого Вы хотели учиться?
— В моей семье кинематографистов не было, никто не мог подсказать, чем занимаются эти люди. Стал действовать методом исключения: я не умею фотографировать – значит не подойдет операторский факультет, не рисую – не подойдет художественный. С орфографией и пунктуацией тоже бывали сложности – значит не сценарный. Оставались режиссура и продюсерский факультет. Оба были одинаково непонятными, я не знал, чем занимается конкретно режиссер и продюсер-директор фильма. Но по набору дисциплин для поступления, было понятно, что менеджмент всегда остается менеджментом, но ровно в той сфере, в которой мне было бы интересно оказаться. Так состоялся выбор, позже я понял, что удачный.
— Во время учебы Вы где-нибудь работали?
— У меня не было потребности зарабатывать деньги, благодаря родительской поддержке. Но со второго курса я был занят в студенческих активностях во ВГИКе. В те годы достаточно интенсивно снимали студенческие работы. Студия ВГИКа была одной из самых популярных. И я работал с ребятами мастерской документального кино. В это же время ВГИК стал возрождать традицию международных фестивалей, в организации который мы с сокурсниками ежегодно участвовали.
— А в качестве кого Вы участвовали в студенческих съемках?
— В качестве директора фильмов. Это была нетипичная ситуация. Обычно студентов не допускали до позиции директора, поскольку это означало ответственность, и в том числе перед учебной студией. Но у нас был социально заряженный активный факультет, хорошие отношения с проректором по фильмопроизводству, он позволял нам брать на себя больше функций, чем положено. Обычно предполагалось, что студенты работают администраторами площадки. А мы занимались всем планированием, отчетностью.
— Закончилась учеба. И что последовало дальше?
— На пятом курсе я пошел на студию, которая занималась полнометражными художественными фильмами. Это была компания «Концерн «Ковсаг» Олега Капанца, который занимался совместными российско-американскими проектами. Он делал фильмы для международного проката, но на территории России. У меня был плюс – хороший английский язык еще со школы. В съемках участвовали зарубежные звезды и режиссеры. Кино приключенческое, трюковое. Мне это очень нравилось, ведь я увлекся с третьего курса темой спецэффектов в кино.
У Олега Капанца мне удалось сразу напроситься во вторую группу, которая занималась трюковыми съемками, где я проработал около двух лет. Я сидел в студии на «Мосфильме». Я попал в то место, где и не мечтал находиться, в тот жанр, который мне был интересен как специалисту. Одновременно я почувствовал, что в российском кино того времени есть жесткие ограничения к развитию этого жанра. У нас другие бюджеты, другое технологическое развитие, нежели за рубежом. И я испытал ощущение, что границы возможного наступают слишком быстро. Спустя какое-то время я оказался в анимации, потому что там таких границ не было.
— Как Вы оказались в анимации?
— После работы в мировом кино я успел поработать на телепрограмме «Вокруг света», объездить разные страны.
— В качестве кого?
— В качестве директора съемочной группы. В компании мы назывались «полевыми директорами» – теми, кто непосредственно выезжает на локации и проводит там съемки. Многие вещи за рубежом сложно организовать удаленно, во многом нам приходилось импровизировать. И это касалось всех участников съемочной группы: и редакторов, сценаристов, режиссеров. Мы старались выбирать страны небанальные и непонятные, где жизнь оказывалась другой, и сюжеты часто «перекраивались» на месте.
Это сильно расширяет кругозор, когда ты ездишь не по туристическим местам, а общаешься с локальными жителями, которые готовы показать страну по-другому и о себе рассказать. Есть такие места, в которые ты, как турист, по доброй воле вряд ли поедешь, потому что либо это слишком дорого, либо слишком непонятно и не похоже на отдых. А съездить в командировку – пожалуйста. Но эта работа оказалась своеобразным наркотиком: если долго ей занимаешься, то на время теряешь связь с собственными миром, друзьями, родственниками. Ты не можешь сидеть на одном месте, ты испытываешь потребность в общении с другими людьми.
Такую кочевую жизнь я позже поменял на работу в «Роскинопрокате», где проработал год-полтора. Оказалось, что это сложная задача, возможно, именно этот опыт мне до сих пор помогает не потерять связь с реальностью, потому что я ощутил один симптом: когда ты снимаешь кино – ты забываешь о зрителе. А еще путь даже к определенной аудитории может оказаться не так прост.
В этот период в России начали появляться первые коммерческие проекты. Была надежда, что теперь зритель обратится к отечественному кино. Но вскоре стало понятно, что зритель не собирается обращаться к российскому кино просто потому, что оно российское. Зрителю нужно кино, которое работает в конкретных жанрах, у которого есть конкретные критерии, ради которых стоит идти в кинотеатр. Выяснилось, что авторы фильмов либо не думают об этом, либо не умеют анализировать наш рынок. Я долго пытался найти какую-то нишу на этом рынке, будучи организацией, которая не прокатывала зарубежное кино, а только российское. Из-за этого не у кого было перенять опыт, как это устроено в других странах. Я подумал, что подобной организации стоит обратить внимание на детское или юношеское кино, которое носило некоммерческий характер, но обладало высокой социальной пользой. И стал знакомиться с производителями мультфильмов, познакомился с Георгием Васильевым, который в тот момент времени был сопродюсером «Горы самоцветов», уже ставшего легендой цикла студии «Пилот», придуманного Александром Татарским. Мы с моим коллегой по Роскинопрокату Дмитрием Кабановым пошли на переговоры с Васильевым, покупать у него «Гору самоцветов». А потом с Георгием Леонардовичем зацепились словом за слово, начали обсуждать состояние отечественного кино и русской анимации. Он сказал, что собирается запускать проект. Стало понятно, что нам есть, над чем вместе поработать. Я ушел в компанию «Аэроплан», при которой Георгий Леонардович хотел создать собственную студию компьютерной графики. 11 лет я занимался делами на этой студии, познавал, что такое трехмерная компьютерная графика.
— Как называлась Ваша должность?
— Исполнительный продюсер «Фиксиков» и директор студии.
— Когда возник этот новый вызов для Вас? Как он появился?
— На стыке 2005-го и 2006-го гг. К тому моменту в стране трехмерная графика существовала, но почти не было опыта успешного завершения анимационных проектов. Был период времени, когда запускалось много полнометражных фильмов, которые закрывались, потому что продюсеры фильмов не могли справиться с этой производственной махиной.
У «Аэроплана» была амбиция сделать большой кинопрокатный релиз. А поскольку я пришел из кинопроката, я более-менее представлял себе реальные масштабы российского рынка и возможности проката. За несколько суток мы нехитрыми вычислениями установили, что если будем делать это кино, оно провалится. И не потому, что кино плохое, а потому что объем рынка не даст возможности окупить те вложения, которые стоило бы потратить на фильм с такими амбициями. Мы стали переориентировать фильм на международный рынок для того, чтобы расширить возможности для проката.
Мы познакомились с Майклом Меннисом, который тогда работал на студии «Мельница» и научил нас смотреть на кино с позиции иностранца. Майкл к тому времени уже много лет жил в России, в Санкт-Петербурге, прекрасно говорил на русском языке, занимался дубляжом российской анимации на английский. Он в некоторой степени раскрыл нам глаза на то, как это устроено во всем мире. С его помощью мы срастили «Фиксиков» как международный проект. Но наступил кризис, у проекта остановилось финансирование. Тогда мы сделали выбор, который продемонстрировал стабильную систему доходов для российской анимации того времени и переориентировали идею под сериал. В 2010 году в ноябре-декабре первые 5 серий «Фиксиков» вышли на телевизионные экраны в программе «Спокойной ночи, малыши!». Сериал был исходно рассчитан на построение бренда. А средством для продвижения бренда к зрителю является некий контент: либо полнометражный фильм, либо сериал. Оказалось, что сериал – это 100% рабочая схема. Кроме того, мы не привлекали зарубежных специалистов к производству, то есть проект был произведен на уровне понимания российских аниматоров. На студии собралась замечательная команда специалистов, часть из них были выходцами из «Пилота», потом команда стала обрастать специалистами из других студий.
«Аэроплан» оказался одной из первых студий, которая стабилизировалась на рынке трехмерной анимации. Мы сделали ставку именно на персонажную анимацию, как на будущую компетенцию. До сих пор «Аэроплан» является одним из лидеров по персонажной анимации.
— Как появился «Союзмультфильм» в Вашей жизни?
— В 2012 году была создана Ассоциация анимационного кино, соучредителем которой был в том числе «Аэроплан» – так произошло первое знакомство. А в 2013 году по инициативе тогдашнего директора «Союзмультфильма» Николая Людвиговича Маковского мы попробовали сделать совместный проект, опять же, сериальный, музыкальный. Предполагалось, что мы делим расходы. Прошло 2 года. На протяжении двух лет мы так и не смогли составить договор, который устроил бы обе стороны. Оказалось, что «Союзмультфильм» очень забюрократизирован, находится вне рыночной экономики, что просто не может состыковаться с игроками коммерческого рынка. К тому же, за это время в «Союзмультфильме» 4-5 раз поменялось руководство.
Мы начинали с Николаем Маковским, потом приходили другие люди, мы заново объясняли предысторию проекта. В итоге «Аэроплан» выполнил свою часть работы, но со стороны «Союзмультфильма» все подвисло. Кончилось все тем, что Андрей Добрунов, который возглавлял студию в 2014-2016 гг., прямолинейно сказал, что со студией сейчас будет слишком много проблем, и что от совместного проекта придется отказаться. Это был честный и понятный ответ, который нас удовлетворил. На этом мы расстались. Теперь этот проект существует под названием «Мультипелки», «Аэроплан» продолжает делать его самостоятельно. Благодаря Николаю Людвиговичу я попал в стены «Союзмультфильма», выяснилось, что в кукольном отделении работают мои друзья – студия начала меня захватывать.
А уже в 2017 году Юлиана Юрьевна Слащева предложила мне включиться в рабочую группу, которая занималась разработкой стратегии для «Союзмультфильма» и войти в Правление студии. В течение нескольких месяцев мы разработали гипотезу, которую нужно было воплотить в реальность. В итоге, как видите, пришлось делать это самому.
— Юлиана Слащева говорила мне, что зарплата генерального директора в «Союзмультфильме» для нее оказалась смешной. Вы уже работали в «Аэроплане», у Вас была карьера. Для Вас это был переход с потерей денег?
— Как раз при Юлиане эту систему удалось изменить. Сложность заключалась в том, что «Союзмультфильм», будучи госпредприятием, не мог предложить рыночные ставки для специалистов высокого уровня. Дело было не только в позиции директора – во всех позициях. Нужно было легализовать тот уровень зарплат, который реально существует в отрасли.
— Что Вы считаете своей главной задачей в «Союзмультфильме»? Что для Вас главное достижение на сегодняшний день?
— Главное достижение – 90% того, что было задекларировано в той первой стратегии, начало происходить, а что-то уже произошло. Студия вышла уже на очень большой объем производства, учитывая, что прошло 3 года после ее обновления.
При этом, мне важен имидж хорошего работодателя. Это значит, что «Союзмультфильм» сейчас может предлагать интересную работу с нормальной оплатой и взаимоотношениями между людьми в коллективе, между работниками и руководителями. Из достижений я бы также выделил то, что студию «Союзмультфильм» начали воспринимать как компанию, с которой можно работать над коммерческими проектами. При этом на студии есть также сегмент авторского производства, который существует благодаря тому, что есть огромное историческое наследие, культурный пласт, на базе которого мы строим что-то новое.
К тому же, как государственная студия, «Союзмультфильм» стал своего рода посредником в коммуникации между рынком и государством. Я думаю, в ближайшие годы взаимоотношения между анимационной индустрией и государственными органами выйдут на новый уровень, что поможет нам занять свою нишу не только в сфере культуры, но и в экономике.
— В прошлом году Вы произвели 600 минут?
— Да.
— А сколько приблизительно производят Ваши конкуренты в стране?
— Ведущий конкурент у нас – студия «Паровоз», у них около 2000. По итогам прошлого года, мы находимся на втором или третьем месте.
— Два личных вопроса. Как сложилась Ваша внеофисная жизнь?
— Помимо офисной жизни существует ВГИК, где я преподаю. У нас с Александром Герасимовым мастерская на продюсерском факультете. Руководитель IT-департамента киностудии «Союзмультфильм» Алексей Ганков также является одним из основных мастеров мастерской.
— А личная жизнь? Семья сложилась?
— Да, я женат.
— Ваша жена тоже из этой индустрии?
— Жена продолжает работать на «Аэроплане».
— То есть у Вас «промышленный шпионаж». Вы – для нее, она – для Вас?
— Как раз это философский вопрос: кто мы друг другу – конкуренты или наоборот. На мой взгляд, российская анимация начала развиваться именно благодаря сотрудничеству студий, символом которого стала Ассоциация анимационного кино. Будучи одиночками, мы были незаметны для зрителя и государства. Когда же мы научились друг с другом объединяться, пытаться вместе что-то сказать и сделать – нас сразу услышали.
Сейчас наблюдая за тем, что происходит в российской культуре, я бы сказал, что анимация у нас является одной из самых «зубастых» отраслей культуры. Мы научились объединяться в некую единую силу, которой пробили нишу на российском рынке. Теперь все современные дети снова знают, что такое отечественная мультипликация.
Когда мы все начинали, кроме советского наследия и зарубежных фильмов на российских экранах практически ничего не было. Это не значит, что анимация не производилась – она просто не доходила до зрителя. Сейчас мы тоже самое делаем на международном рынке: выходим единым объединением, что привлекает внимание зарубежных коллег. Сотрудничество в этом случае гораздо эффективнее конкуренции!
