Интервью с Иваном Каном, генеральным директором системного интегратора DIAS (Казахстан).

– Когда и где Вы родились, кто Ваши родители?
– Я родился 20 июля 1961 года в очень интеллигентной семье, за что очень благодарен своим родителям. Они оба преподавали в вузах: отец в Томском университете, мама в Томском политехническом институте. Сейчас политехнический институт получил статус университета, а у Томского государственного университета название осталось неизменным.

Я пошел по стопам родителей и поэтому окончил Томский университет, мехмат.

– А какие предметы преподавали Ваши родители?
– Они оба математики. Я пошел по стопам родителей и поэтому окончил Томский университет, мехмат.

– Как после университета складывалась Ваша жизнь?
– Я не предполагал, что уйду в бизнес, и, если честно, родители в начале моей карьеры стыдились этого решения. Ожидалось, что я свяжу свою жизнь с наукой, потому что успешно, с красным дипломом, закончил мехмат, потом был принят в аспирантуру, которую закончил в 1983 году.
Дальше началась моя преподавательская деятельность, я продолжал работать над кандидатской диссертацией, одновременно работал ассистентом на кафедре функционального анализа. А потом случилось то, что случилось – перестройка.
У меня была на выходе уже работа, где-то порядка пяти публикаций было напечатано в различных научных журналах. Мне говорили, что можно просто сделать компилятивную диссертацию, собрать статьи воедино, но когда случилась перестройка, у меня уже было двое детей, зарплаты катастрофически не хватало, стояла остро и жилищная проблема, ведь на кооперативное жилье денег не было.
К тому времени мы с семьей уже перебрались в Алматы. На самом деле я родился в Алматы, но потом, в моем раннем детстве, отец по распределению уехал в Томск, и я там заканчивал школу, университет. А когда понял, что нужно зарабатывать на хлеб насущный, устроился программистом в «Казстройсистему»: в специальное конструкторское бюро, где разрабатывались программы. Это было в самом начале компьютерной эпохи, ровесники и люди постарше помнят «Роботроны», 286-е и 386-е компьютеры.
Потом денег кооператива перестало хватать, я ушел на вольные хлеба, подрабатывал тем, что в различных организациях инсталлировал и настраивал компьютерную технику. В то время для этого были необходимы особые знания. То, что сейчас любой пользователь среднего и начального уровня умеет делать сам, тогда требовало вмешательства специалиста.

Когда понял, что нужно зарабатывать на хлеб насущный, устроился программистом в «Казстройсистему»: в специальное конструкторское бюро, где разрабатывались программы.

– Вы сказали, что с семьей, двумя детьми, перебрались в Алматы, сорвались с того места, где прожили практически всю сознательную жизнь. Где Вы обосновались в Алматы?
– В Алматы оставались родители и отца, и матери. Бабушке по линии папы было за 70, она жила в «полуторной» квартире и все время хотела, чтобы родители со мной и моим братом перебрались к ней. Она все время сожалела, что живет одна.
Родители в то время еще работали, у них были устоявшийся быт, друзья. Моя жена из Казахстана, и сначала мы решили переехать и на первых порах жили у бабушки, а потом арендовали квартиру.

– Вы сказали, что, как индивидуальный предприниматель, занимались компьютерами. А что потом произошло?
– Я столкнулся с организацией, которая меня очень заинтересовала. Это была группа художников, они только-только начали осваивать компьютерную технику и пригласили меня помочь им постичь азы компьютерной грамотности.
Когда только появились первые редакторы векторной графики CorelDraw, графические программы, с их помощью они верстали визитки, печатали небольшие формы, брошюрки – тогда это было новаторство. А я поддерживал связь с ребятами из Томска, талантливыми программистами, туда я старался каждый год хотя бы ненадолго приезжать. Они мне и показали первые анимационные ролики, созданные с помощью компьютерной графики.

Мы, как и многие дистрибуторы, начинали с коробочных поставок.

Как вы помните, первые 3D-студии специализировались на архитектурном моделировании, но можно было при желании в них делать небольшие «кукольные» вещи. И мне страшно захотелось создавать на компьютере анимационные ролики и заставки для телевидения. Тогда это казалось невероятным прорывом, потом мы узнали, что есть специализированные компьютеры, но все это было из области фантастики. Только появились первые 386-е компьютеры, создание роликов на которых требовало очень много времени.
Когда я встретился с этими художниками, зародилась мысль организовать нечто вроде рекламного агентства, производить рекламные видео и графику. Это была первая компания в начале 90-х годов, в которой я нашел единомышленников. Первым достижением было приобретение собственного компьютера с 486-м процессором. Самый первый ролик, благодаря которому мы громко о себе заявили, была работа для одного алматинского бизнесмена. Все наши художники были профессионалами, но один, Володя Ямщиков, еще и замечательно писал сценарии. Наше детище даже удостоилось приза на местном уровне.
Это было первое предприятие, которое я создал, и где успешно проработал с коллегами пять лет. Потом один хороший знакомый предложил мне вместо рекламы заниматься продажей компьютеров и периферийных устройств.

– И что произошло? Вы ушли из рекламного бизнеса или открыли еще один?
– У нас в компании было шесть или семь работников, и все они были учредителями. Понятно, что при такой анархии предприятие было обречено: в какой-то момент возникли разногласия, и я посчитал лучшим вариантом уйти. Тогда мы со знакомым уже создали предприятие, где были вдвоем учредителями, и оно уже успешно работает 23 года.

– Что значит DIAS?
– Мне понравилось само слово, у нас получилась аббревиатура из первых букв четырех имен: Дмитрий, Иван, Александр, Сармахан. Но и это не совсем официальная версия. Я придумал расшифровку названия: Digital Information Analytical Systems – цифровые информационные аналитические системы.

В 2007-2008 годах мы поставили 2 шестикамерные ПТС сначала на РТРК «Казахстан», и уже третью – под «Хабар».

– То есть Вы подогнали название под удобное для рынка восприятие?
– Да. Я-то думал, это название будет звучать оригинально, а потом мы обнаружили, когда пытались патентовать название, фирменный знак и все прочее, что, по крайней мере, пять «Диасов» существовало на рынке в разных областях в тот момент.

– 23 года назад фактически был бум доткомов, когда компании оснащались компьютерами, переходили на новые технологии, но через год грянул кризис. Как Вы, молодая компания, выжили?
– Вначале мы просто закупали комплектующие из Юго-Восточной Азии, собирали компьютеры, продавали их. Также закупали все виды периферийных устройств. Осуществляли поставки в том числе и на телевизионные каналы. Один телевизионный канал, убедившись, что мы порядочно работаем, без особых накруток, спросил: «Можете привезти нам бетакамовские видеокассеты, камеры?» Мы сказали: «Пожалуйста». Все устроило, и мы, как и многие дистрибуторы, начинали с коробочных поставок.
Потом, в начале 2000-х годов, произошел перелом. Тогда компании «Эра» понравился наш стиль работы, и они предложили сотрудничество. По существу, мы были их представителем на территории Казахстана. Они уже накопили большой опыт в системной интеграции и разрабатывали проекты, а мы их здесь представляли. А дальше мы успешно развивались на телевизионном рынке.
Наверное, еще одна переломная веха случилась у нас, когда мы продали первые HD ПТС. В 2007-2008 годах мы поставили 2 шестикамерные ПТС сначала на РТРК «Казахстан», и уже третью – под «Хабар» (собрана она была уже литовской компанией TVC).
В действительности мы осуществляли только финансовую и транспортную логистику, но после этого Sony наградила нас как лучших продавцов на территории СНГ. Они сказали, что это были первые HD ПТС, проданные госучреждениям на постсоветском пространстве. Хотя тогда мы почти ничего не заработали и трудились на имя, проект создал нам репутацию.

С начала 2000-х годов мы получили авторизацию от очень большого – для Казахстана –  количества вендоров.

– Вы, как человек, который, во-первых, имеет фундаментальное образование, во-вторых, долго проработал в этом бизнесе, понимаете, что одно дело – поставка компьютеров, и совсем другое – телевизионная техника. Сейчас происходит постепенное слияние, но тогда, это был абсолютно иной мир. Как и где Вы учили своих специалистов? Как учились сами?
– С начала 2000-х гг., когда мы стали выполнять более-менее крупные поставки телевизионной техники, мы получили авторизацию от очень большого – для Казахстана –  количества вендоров.
Наше портфолио насчитывало около десяти авторизаций по сервису. Мы изначально продемонстрировали, что сервисная часть не является коммерчески интересной – в то время это было так. Мы брали на себя сервис и заявили себя, как авторизованный сервис-центр, именно в целях привлечения клиентов.
Практически каждый год ездили на учебные семинары в среднем по два инженера. В основном они проходили за рубежом: в Германии, Франции, Голландии. Что касается sales-менеджеров, они проходили учебу в полевых условиях – методом проб и ошибок.
Первый раз мы с моим коллегой Дмитрием посетили все три знаковые выставки: NAB в Лас-Вегасе, IBC в Амстердаме и CSTB в Москве, а потом уже ежегодно отправляли на них наших менеджеров. К нам часто приезжали представители Sony, Panasonic и других крупных вендоров, они брали с собой своих русскоговорящих представителей либо из России, либо из местных филиалов. Видимо, только это общение прививало культуру владения терминологией, знания по телевизионной технике. Как такового специального обучения в то время в вузах не было. Сейчас есть профильные академии с громкими названиями, они что-то пытаются преподавать, но, по крайней мере, в Казахстане уровень такого образования оставляет желать лучшего.Кан

– Что было потом, после того как Вы поставили на телеканалы «Казахстан» и «Хабар» эти ПТС, какие появились проекты. Чем Вы занимались?
– Было достаточно много проектов. Тележурналистские комплексы – это азбука: подобрать нужную технику с нужными характеристиками. Когда пошел подъем экономики, нефть стоила 80-90 долларов, соответственно, стало расти благосостояние граждан, как грибы, росли частные студии, причем закупали они оборудование довольно высокого качества. Расчет аппаратуры для небольших студий делался собственными силами. Был период, когда мы очень хорошо и плодотворно сотрудничали с «Окно-ТВ»: они здесь создали свой филиал, и, хотя мы были конкурентами, отношения у нас были теплые, дружеские.

Очередной большой вехой в развитии DIAS стала работа над Алматинским медиакомплексом, бывшим АСК-2.

Очередной большой вехой в развитии DIAS стала работа над Алматинским медиакомплексом, бывшим АСК-2, здание которого было построено для республиканского телевидения. Здесь нам большую помощь в части проектирования оказала шауляйская компания TVC. Мы с ними уже больше 10 лет тесно сотрудничаем.
Если говорить откровенно, в Казахстане собственных системных инженеров высокого ранга, наверное, никто не сможет себе позволить держать, ввиду небольшого количества проектов.
Помимо того, что системный инженер – это высокооплачиваемый штучный мастер, он должен поддерживать свою квалификацию и быть в курсе всех последних изменений, потому что техника очень быстро развивается. Наряду с тем, что нужно ездить на все выставки, необходимо участвовать в крупных проектах, а такого рода проектов на весь Казахстан один-два в год, и здесь уже даже при нашем маленьком рынке представлено порядка шести компаний, которые борются за эти проекты. Таким образом, большие проекты мы можем вести только с помощью западных специалистов на аутсорсинге.

– Как Вы оказались в этом проекте? Вас позвали TVC или КТК?
– С КТК у нас давние связи. Независимо от того, кто там руководит, мы достаточно долго туда поставляем технику, в том числе совместно с TVC.
КТК, конечно, комфортнее было работать с нами, потому что речь шла не только о переезде в новое здание, смене дислокации, но и о том, что они получают новое оборудование и начинают работать – всю старую технику нужно было перевезти, закоммутировать. Потребовалась компания, которая давно работает с КТК и знает специфику их комплекса.

– А с телеканалом «Алма-Ата» Вы тоже работаете?
– Да, но сейчас уже не так плотно. Были туда поставки года 3-4 назад. В разное время мы на все каналы поставляли оборудование. Центральные каналы до переезда в Астану (сейчас Нур-Султан) дислоцировались в основном в Алматы: это и «Казахстан-1», и «Хабар», и Телерадиокомплекс Президента, и все остальные. КТК – это крупнейший частный телеканал.

С КТК у нас давние связи. Независимо от того, кто там руководит, мы достаточно долго туда поставляем технику, в том числе совместно с TVC.

– Если возвращаться назад к Вашей истории, почему не поехали в Астану, когда фактически весь телевизионный бизнес поднялся и переехал в другой город, то есть почти Все ваши крупные клиенты уехали? Не было ли мысли, что тоже надо быть ближе к клиентам?
– Нет, такой мысли не возникало. Я себя не мыслю без компании, а что значит всю компанию перевозить? Вы же понимаете, что это невозможно. Там есть ряд наших партнеров, которые могут представлять наши интересы. На самом деле не столь важно, где дислоцироваться: сейчас при современных средствах коммуникации можно все делать удаленно. Мы успешно поставляем технику также для астанинских организаций.

– А с региональными компаниями Вы работаете? Две столицы: одна юридическая, другая – историческая и моральная. Как выстраивается работа с регионами?
– Более-менее успешно работаем, но все-таки надо понимать: там не столь большие требования к технике. Они ограничены небольшим бюджетом и зачастую готовы брать б/у технику, чем и пользуются столичные головные офисы.
Часто, когда происходит смена оборудования, старые ТЖК отсылаются в регионы, а здесь покупаются новые. Безусловно, мы работали, у нас были даже в Актау и Атырау свои филиалы, правда, они так же, как и мы, торговали и компьютерным, и телевизионным оборудованием. И когда поступали заказы из того региона – запада Казахстана, мы туда поставляли технику через наших представителей.

– От Алматы до Бишкека можно за несколько дней пешком дойти – не было ли у Вас искушения поработать в Кыргызстане? Тем более у Вас уже был большой опыт, а Кыргызстан, мне кажется, чуть-чуть запаздывает в этом направлении.
– Они к нам обращались и даже что-то небольшое у нас покупали, но крупных проектов не получалось. Вы понимаете, это восточный менталитет: для крупных проектов проще привлекать те компании, которые рядом, все время под боком.

Мы поставили в АСК-2 все медийное оборудование и его скоммутировали.

– Это не восточный менталитет, это у всех так. Я, правда, не знаю, как в Европе, но начиная от Бреста, и дальше в нашу сторону, все мы в этом смысле восточные люди. Давайте пару слов скажем об АСК-2. Что было наиболее сложно? Чем занималась непосредственно Ваша компания?
– Там был выстроен очень большой комплекс. Он включает пятикамерный новостной АСБ; студию, полностью оборудованную и светом, и звуком, в которой они планируют снимать сериалы; оборудованную радиостудию «Европа Плюс Казахстан» (теперь уже «Эльдорадио»).
Сложностей было очень много – начиная с того, что генподрядчиком выступила чисто строительная организация, которой все равно, что строить: жилое помещение, бизнес-центр, гостиницу. Ситуацию немного нивелировало то, что здание АСК-2 признано памятником архитектуры, и когда шли дискуссии по поводу его модернизации, архитектор здания отстоял ту точку зрения, что не надо проводить ее так, как сейчас реконструируют – полностью убирают внутренности здания и по новой делают все перегородки. Там сама идеология была правильная, потому что в советское время оно соответствовало всем ГОСТам, всем стандартам, и в этом плане, конечно, было легче.
Хотя, когда ребята проектировали, где будет пульт стоять, как всю инфраструктуру распределить, они отошли от проектов советского времени. Я там был в прежнюю эпоху и видел, где были расположены студии – в новом проекте все было переиначено в лучшую сторону, с точки зрения организации.
С какими трудностями столкнулись? Строители в последнюю очередь думают об удобстве, например, технического персонала. Был один казусный момент. Когда мы рассматривали проект, дверь была в одной стороне, а они ее посадили в середине и наотрез отказались менять расположение, хотя это сделать было проще всего. В итоге, чтобы эта дверь могла открыться, пришлось распиливать пополам огромный операторский стол. Сейчас это кажется смешным казусом, но на самом деле часто было не до смеха. Многие вещи строители, не задумываясь, меняли по ходу, а нам приходилось под них подстраиваться, потому что управлять строительными работами мы не могли. Наверное, это и была основная трудность.

– Чем непосредственно занимался системный интегратор DIAS в этом проекте?
– По существу, мы поставили в АСК-2 все медийное оборудование и его скоммутировали.

Это восточный менталитет: для крупных проектов проще привлекать те компании, которые рядом, все время под боком.

– И совместно с инженерами TVC его инсталлировали?
– Одну из сложностей принесла пандемия. Должна была приехать бригада с TVC, запланированная в количестве от семи до девяти человек, куда должны были входить монтажники и супервайзеры, а в итоге приехал только один Мариус, поэтому мы делали все своими силами. Но я скажу с гордостью, что все прошло достойно, и TVC были по-хорошему удивлены. В принципе, достаточно было одного человека от TVC, чтобы этим процессом руководить, и все было в порядке.

– Как справлялись во время карантина? Вам-то надо было как-то работать – как все происходило?
– Например, пришлось всеми возможными путями выбивать спецпропуска для наших работников. Проблема заключалась в том, что некоторые сотрудники живут за городом, а в то время город был жестко обнесен кордоном, и пришлось приложить усилия, чтобы получить спецпропуска, которые позволяли передвигаться во время карантина.

– Вы сказали, что с двумя дочками перебрались в Алматы. Как их судьба сложилась?
– У меня четверо детей: сын и три дочери. Пятеро внуков.

– Но Вы не похожи на дедушку – отлично выглядите!
– Тем не менее, в следующем году мне исполнится уже 60. Я считаю, что судьба моих детей сложилась удачно, я этому рад и горжусь.
Двое детей живут в России: сын – в Томске, старшая дочь – в Москве. У нее двое сыновей. Средняя дочь работает в Институте Планка и с мужем живет в Германии, в Майнце. У нее три красных диплома. Она закончила бакалавриат физфака Санкт-Петербургского университета, при этом, степень магистра параллельно получила в Санкт-Петербургском университете и в Финляндии. Научный руководитель рекомендовал ее своему финскому коллеге, и в Лаппеенранте она начала научную деятельность и сейчас успешно завершает работу на степень PhD в Майнце, потому что там находится необходимое ей специфическое оборудование. Дочь занимается физикой твердого тела в Институте Планка, а ее муж работает IT-специалистом в филиале крупной корпорации.

– Вы сами женились или Вас женили?
– Сам. Еще раз повторюсь, я своим родителям бесконечно благодарен! Раньше я думал, что это в порядке вещей, так и должно быть, но с возрастом столкнулся с разными семьями и понял, что далеко не всем так везет с родителями. Это не просто расхожая фраза «интеллигентные люди».
Когда с отцом встречаются даже малознакомые люди, они вдруг спрашивают: «А вы случайно не из Ленинграда?» У него такая манера общения – он никогда никому не сделает чего-то неприятного. И так же родители не давили на меня с выбором: моя жена наполовину русская, наполовину украинка. А младшая дочь сейчас учится в Тартуском университете.

– Как Вы разбросали свою семью.
– Я не то чтобы разбросал – я не препятствовал. Конечно, как всякому родителю, мне всегда казалось, что более спокойно и комфортно будет, если дочери где-то поблизости, и я им смогу в чем-то помочь, подсказать.
А потом я осознал, и это тоже, наверное, влияние родителей, что им надо свою жизнь прожить самим, и чем раньше они почувствуют самостоятельность, тем больше будут подготовлены к собственной жизни. Я же не смогу всегда быть рядом и вести их за руку. Старшая дочь даже школу заканчивала в Томске, правда, тогда там еще жили мои родители. Но далее она переехала в Москву и училась в столице.

– А кто по национальности муж дочери, которая сейчас живет в Германии?
– Бразилец.

Advertisement