Интервью с Ринатом Муксиновым, заместителем генерального директора, техническим директором ТОО «УК Казмедиа Орталыгы».

Семья

– Из какой Вы семьи?
– Мои прапрадед, прадед и дед по отцовской линии из Акмолинска.
Семья матери приехала в 1954 году из Пинска покорять целину, хотя сразу после войны дед был директором знаменитой спичечной фабрики. Мать поступила в педагогическое училище в Акмолинске и они здесь с отцом познакомились.

Мои прапрадед, прадед и дед по отцовской линии из Акмолинска.

– Какая профессия у родителей?
– Мать – учительница начальных классов, 43 года проработала в школе. У отца среднетехническое образование, окончил машиностроительный техникум и всю жизнь проработал на заводе всесоюзного значения «Целинсельмаш» начальником цеха, мастером цеха. Будем считать, что потомственный инженер. Я родился в Целинограде (ныне Нур-Султан). Окончил 10 классов в школе № 7 и поступил в Аграрный университет (раньше это был сельскохозяйственный институт) на электрофак. По образованию я энергетик.

– Почему именно этот институт?
– В то время выбор институтов в нашем городе был невелик. Жили мы не так хорошо, чтобы куда-то переезжать учиться. Я выбрал то, что на тот момент больше всего любил. Тогда я занимался радио, паял цветомузыку. Все, что было ближе к этому, я и выбрал. У нас был инженерно-строительный институт, но строителем я быть никогда не хотел.
Был еще пединститут, но в этом смысле хватило династии матери. У нее все три сестры – учительницы, и сестра моя старшая – тоже учительница. В учителя я тоже не хотел. В 1986 году я поступил в институт, проучился полтора года, потом в 1988 году меня забрали в армию. Тогда еще забирали в армию из институтов.

– Где служили?
– В Атаре, подготовительная служебная дивизия для афганского региона. У нас была серьезная подготовка для вывода наших войск из Афганистана, и наша задача заключалась в прикрытии их отхода на ближних рубежах нашей границы.

– Какой род войск?
– Взвод связи мотострелков. Тогда у нас было рвение попасть туда, но сейчас я понимаю, что не надо было этого делать. Когда закончился вывод войск, меня перевели в Алма-Атинский гарнизон командиром отделения взвода связи танкового батальона. Все тяготы и лишения воинской службы я прошел, начиная от призыва, а потом вышел приказ Министра обороны СССР маршала Язова о демобилизации военнослужащих, состоящих на учебе в высших учебных заведениях. Я демобилизовался на полгода раньше, когда самая армейская жизнь началась, когда ты уже «дедушка».
Отдал долг родине, вернулся и еще год отучился на очном отделении, потом перевелся на заочное.

Все тяготы и лишения воинской службы я прошел, начиная от призыва, а потом вышел приказ Министра обороны СССР маршала Язова о демобилизации военнослужащих, состоящих на учебе в высших учебных заведениях. Я демобилизовался на полгода раньше.

– Почему?
– Ситуация в стране в 1990-е годы оказалась не самая лучшая для учебы, надо было зарабатывать, чтобы жить, времена были тогда тяжелые… Хотя казалось – вот они, все возможности и открытая торговля не каралась законом.

Первая работа

– Куда устроились?
– В Монтажно-пусконаладочное управление производственного объединения «Нефтепродуктавтоматизация». Организация была полугосударственная: находились при нашей Целиноградской нефтебазе, но как отдельное государство.

– В чем заключались Ваши обязанности?
– На весь Целиноград всего два человека обслуживали аппаратуру заправочных станций. Уже в то время на них ставили устройства регистрации и контроля. Это своего рода компьютер, просто тогда он был больших размеров. Заправка с кредитным устройством – аналогом теперешних банковских кредитных карт. Тогда это выходило на перфоленте, которую отвозили в вычислительный центр и получали распечатку.

– Сколько АЗС входило в сеть?
– Восемь. На них заправлялись как частники, так и все государственные предприятия, автобусные парки, автопарки, скорая помощь, милиция и так далее.
Мы выставляли акты за проделанную работу, были сами себе начальники. У нас была своя контора, в которой мы сами планировали, как будем работать. Наша задача была обеспечить бесперебойную работу заправочных станций. В те годы в нашей стране не было сотовой связи, а заправки ломались очень часто. Мы вдвоем поочередно дежурили на городском телефоне, принимали заявки. Было интересно. И заработок был, все-таки нефтебаза, работа с нефтепродуктами всегда отличалась зарплатой – намного выше, чем у всех остальных.
Проработал я там до 1996–97 года.

– Не многие уходят из такой индустрии…
– Все больше появлялось частных заправок, поэтому государственный сектор начал отпадать.

Открыл магазин по продаже бытовой техники и занялся продажами видеокамер и видеомагнитофонов. У меня были еще салоны по аренде видеокассет.

– И куда устроились?
– Решил попробовать себя в частном бизнесе, – открыл магазин по продаже бытовой техники и занялся продажами видеокамер и видеомагнитофонов. У меня были еще салоны по аренде видеокассет. Всегда все было в какой-то мере связано с телевидением.

Студия МВД

– Отличный старт…
– Да. Но в 1998 году осуществлялся переезд столицы из Алматы в Астану, и меня пригласили в Министерство внутренних дел на должность начальника телестудии.

– С улицы!?
– Мой хороший друг – начальник уголовного розыска Целинограда сказал: «Сейчас МВД переезжает. Те люди, которые работают в Алма-Ате, сюда переезжать не хотят либо хотят переехать, но требуют обеспечения квартирами, всеми социально-бытовыми условиями. Министр поставил задачу найти кадры на месте». Он знал, что я занимаюсь видеотехникой, снимаю и монтирую, и предложил мне работу.
Я подал свое тогда не очень большое резюме. Его рассмотрели, и меня взяли.
Думаю, тогда альтернативы другой у министерства не было, и мне в этой части повезло. В Целинограде я был, наверное, один такой. Когда стал работать, я узнал, что здесь есть и другие люди. Кайрат Макожанов, нынешний технический директор РТРК президента, тоже из Целинограда, он очень долго работал личным оператором президента. Мы как аборигены, нас очень мало.

В Целинограде я был, наверное, один такой. Когда стал работать, я узнал, что здесь есть и другие люди. Кайрат Макожанов, нынешний технический директор РТРК президента, тоже из Целинограда, он очень долго работал личным оператором президента. Мы как аборигены, нас очень мало.

– С чего началась телевизионная история Вашей жизни?
– Студия МВД была совсем маленькая. И я был, наверное, первым в стране, осваивавшим нелинейный монтаж. Была нормальная нелинейка, тогда я успел смонтировать несколько фильмов про переезд столицы.

– О чем милиция снимала кино?
– О милицейском направлении в части организации данных мероприятий со стороны безопасности.

– Почему использовали нелинейный монтаж?
– Это была не моя идея. В Алма-Ате мой знакомый работал начальником пресс-службы на телестудии. Думаю, что это была его идея – нелинейный монтаж и приобретение станции нелинейного монтажа. Тогда они давно уже занимались нелинейным монтажом и телевидением. Это первая в стране нелинейка, ее не было ни у одного телеканала – теперь уже знаю, я знаком с историей всех телеканалов. Это была его идея, я лишь воспользовался тем оборудованием, что пришло сюда.

– Кто Вас обучал?
– Сам. Был период, когда я закрывался ночами на работе, мне было интересно. Это на полном энтузиазме. Мне было очень интересно, я дневал и ночевал на работе. Нужно было давать результаты, а я еще этого не мог.

У парня из Алма-Аты, который закупал оборудование, было ревностное отношение к этой технике, и он не обучал людей нелинейному монтажу – просто сказал, что не будет никого учить.

– Оборудование купили, а пользоваться не научили!?
– У парня из Алма-Аты, который закупал оборудование, было ревностное отношение к этой технике, и он не обучал людей нелинейному монтажу – просто сказал, что не будет никого учить. Я сначала даже не мог загнать материал, чтобы его посмотреть, потом научился это быстро делать, затем уже начал монтировать, используя любимые переходы, а там можно было делать все что угодно.
Думаю, что все мы, кто тогда занимался телевидением, учились методом проб и ошибок, потому что не было обучения как такового. Опыт работы передавался по наследству либо методом проб и ошибок.

– Творцы на телевидении, как правило, технические новшества воспринимают, мягко говоря, недружественно…
– Тогда это вызывало очень большое недовольство журналистов. Фильмы, о которых я говорил, снимали журналисты телеканала «Хабар». Они говорили о нелинейке: что за тормоз, как так можно работать? После линейного монтажа, где можно было быстро накидать и выдать сюжет, нелинейка казалась очень сложным продуктом.

«Хабар»

– Сколько проработали в студии МВД?
– В 2000 году меня пригласили на телеканал «Хабар», который тогда организовал свой офис в Астане. У нас работало около 20 человек, включая руководство.

– Кем пришли на «Хабар»?
– Инженером видеомонтажа. Тогда в офисе были операторы, журналисты и инженеры монтажа, других вакансий не было, но надо было с этого начинать, надо было получить опыт работы именно в новостном формате. Это совсем другое, там нет времени – все с пылу с жару. Коридор для перегона материалов полчаса один раз в день, и надо было все успеть до этого времени.

Я делал аналитическую программу «Семь дней», большой расширенный сюжет был от 10 до 15 минут. Один раз я сделал 15-минутный сюжет за 12 минут, разумеется, не проверяя весь материал, на это не было времени.

– Вы сказали, что ни один канал в Казахстане не имел нелинейного монтажа.
– Именно. На «Хабар» я занимался видеомонтажом на линейке, долго переучивался и  понял, что это быстрее именно в части производства новостных сюжетов. Я делал аналитическую программу «Семь дней», большой расширенный сюжет был от 10 до 15 минут. Один раз я сделал 15-минутный сюжет за 12 минут, разумеется, не проверяя весь материал, на это не было времени. Тогда у нас открывался перегон, эфирное вещание организовано из Алма-Аты, мы должны были посредством «Казтелерадио» перегнать материалы. Это были определенные ворота, допустим, с 4:00 до 5:00 или с 4:00 до 4:20, поэтому надо было успевать. Я думаю, ни одна нелинейка так не сможет сделать.

– Как в Вашей жизни появилась техника?
– Когда мы получили первую спутниковую станцию, то с этого момента я полностью ушел в инженерию и уже не занимался монтажом. С моим коллегой Вячеславом Петровичем Мершиевым сейчас пенсионером, но еще работающим у меня, вдвоем одними из первых поднимали спутниковую связь в части передачи телевизионного контента в нашей стране.
Со спутниковой станцией – отдельная история. В 2001 году отмечали 1500-летие города Туркестан. Организовывали съемку совместно РТРК и «Хабар». Мы приехали с Вячеславом Петровичем ставить спутниковую станцию. Но не смогли ее запустить и настроить, тогда в этом не было ничего страшного, никто нас не казнил, потому что для всех это было новое, как космос.

– Сегодня такой сбой представить невозможно. 
– Сейчас мы знаем много возможностей по передаче видеоинформации в каком угодно виде, но раньше это было единственное, как можно было отправить.
На приезд Папы Римского Иоанна Павла II мы использовали релейки. Это тоже особый вид работы, когда нужна прямая видимость, а на тот момент самое высокое здание в Астане было гостиница «Интерконтиненталь», а самой верхней точкой, где можно установить приемные антенны, был бар. Все наши инженеры старались туда попасть на приемную часть, там присутствовало около 50 иностранных журналистов – было весело. В один момент на организации отъезда в аэропорту мы готовили площадку, на следующий день Папа улетал, и я не смог по рации достучаться до инженера – пришлось ехать. Он уже был в «другом измерении».

Начали с того, что у нас была в офисе старая Toyota Hiace, мы приспособили в нее шестикамерную «чемоданку», вытащили все с кейсов, прикрутили внутри кузова, убрали сиденья, сделали подобие мини-ПТС.

Все это было построено больше на энтузиазме, на интересе к работе, как и все телевидение раньше – на полной самоотдаче человека. Никто тогда о деньгах не думал, нам было интересно это делать. Начали с того, что у нас была в офисе старая Toyota Hiace, мы приспособили в нее шестикамерную «чемоданку», вытащили все с кейсов, прикрутили внутри кузова, убрали сиденья, сделали подобие мини-ПТС.

– Где использовали эту ПТС?
– Начиналось все с организации трансляции футбольных матчей. Мы вдвоем выезжали на футбольные матчи, расставляли по всему стадиону шесть камер, устанавливали тарелку диаметром 3,2 метра из множества лепестков и составляющих, настраивали, приезжали операторы, вставали за камеры, а я садился за режиссерский пульт, Вячеслав Петрович – за звук и за повторы. Повторы мы делали тогда на DVCPRO – отмотать назад, установить на точку, попробовать запустить так, чтобы это было не с самого старта, с кубиков, а в чистом виде.

– И как долго в Казахстане так показывался футбол?
– Это продолжалось до 2009 года, когда телеканал «Казахстан» закупил две ПТС HD. Но все равно мы продолжали ездить, потому что наш опыт был неоценим, и у нас единственных была спутниковая станция. Всеми мероприятиями в стране, которые требовали организацию прямых включений, нам приходилось заниматься вдвоем с Вячеславом Петровичем.

Все ПТС, которые есть на рынке Казахстана, мне знакомы, потому что я на всех них отрабатывал мероприятия, и пока ничего нового мы не приобрели в стране, только готовимся, но уже не в классическом формате.

– Что было наиболее знаковое?
– В то время было очень много мероприятий в связи с переездом столицы, и все мероприятия государственного масштаба с посещением первых лиц государств делались здесь, и везде требовалась организация передачи видеоинформации. Мы помогали и российским коллегам, когда они приезжали для освещения приезда Путина, Медведева. Во время визита Папы Римского Иоанна Павла II, который был здесь пять дней, все мероприятия проходили в прямом эфире: мессы, посещения, прилеты, отлеты. Тогда работа была очень интересная. Сейчас молодым рассказываю, они сначала не верят, что можно было вдвоем приехать на стадион, растянуть камеры, отработать еще за пультами, но было именно так. По той работе я до сих пор скучаю.
Когда у нас где-то на мероприятии стоит ПТС, то я обязательно туда захожу, смотрю. Все ПТС, которые есть на рынке в Казахстане, мне знакомы, потому что я на всех них отрабатывал мероприятия, и пока ничего нового мы не приобрели в стране, только готовимся, но уже не в классическом формате.
Все-таки будем уходить на ту тему, которую я пытаюсь продвинуть здесь с 2019 года, – удаленное производство. ПТС не на базе автомобиля, а мобильнее, экономичнее и по качеству превосходящие существующие классические схемы.

– Как развивалась карьера на «Хабаре»? 
– Я совмещал работу видеомонтажа и всей инженерии. В 2001 году нам передали новый офис на Сарыарке, до 2012 года мы базировались там. Надо было все перевезти, скоммутировать. В 2002 году президент Назарбаев подарил нам рядом стоящее здание, это был спортзал, в котором в детстве я играл в футбол. Нам передали это здание и сказали сделать из него студию. Мы начали заниматься ее проектом. Пока у нас была маленькая новостная студия, мы включались блоками в основное вещание. Из Алма-Аты шло вещание, оттуда выходил основной ведущий, представлял Астану, нам передавали слово, и мы делали новости минут на 10, но все равно эфирное вещание шло оттуда.

– Расстояние между студиями 972 км. Уникальная система, скорее всего, не имеет в мире аналогов.
– Это продолжалось очень долго. Потом потихоньку вещание наращивали, и уже блоки новостей полностью выходили из Астаны, а Алма-Ата, наоборот, к нам включалась – такой был переходный период. Дальше мы начали наполнять канал отсюда программным продуктом, но в любом случае формирование сетки вещания шло из Алма-Аты, даже когда мы построили большую студию.

Потихоньку вещание наращивали, и уже блоки новостей полностью выходили из Астаны, а Алма-Ата, наоборот, к нам включалась – такой был переходный период. Дальше мы начали наполнять канал отсюда программным продуктом, но в любом случае формирование сетки вещания шло из Алма-Аты, даже когда мы построили большую студию.

– Кто был интегратором?
– Делала немецкая компания и сделала очень качественную студию: по сей день можно включить – и она будет работать.

– Как прошло новоселье «Хабара» в «Казмедиацентре»? 
– Во время строительства здания «Казмедиацентра» нашим основным требованием к организаторам стройки было, чтобы нам дали возможность организовать тестовое вещание отсюда хотя бы в течение двух месяцев, поскольку нам нужно было адаптироваться к новым системам. У нас организовывался новостной канал «24KZ», который до сих пор работает, его формат – круглосуточное вещание новостей. На его базе мы заселили всех журналистов сюда (тогда здесь было пусто, пыльно и грязно) и начали учиться. 1 сентября мы вышли в эфир новостей «24KZ» уже из здания «Казмедиа», 5 сентября открыли наш международный телеканал «Казах-ТВ», 1 декабря провели вещание новостей телеканала «Хабар» из «Казмедиа».
Практически до конца декабря 2012 года мы перевели все в здание «Казмедиа», при этом через алма-атинскую площадку проходил весь сигнал, особенно телеканала «Хабар». С 2013 года сетка вещания уже формировалась из Астаны.

– Серьезный объем работы за 3 с половиной месяца.
– И это не все. 14 декабря первыми в стране перевели вещание телеканала «Хабар» в формат 16:9.

– В 2012 году?!
– Тогда было много разговоров, как это сделать, но мне сказали: «У вас зритель один, и у него телевизор позволяет смотреть формат 16:9».

– Какой место в инженерной иерархии Вы занимали в это время?
– До момента переезда всего предприятия я работал ведущим инженером. Главным инженером был мой коллега Вячеслав Петрович Мершиев, наш учитель. В 2012 году, когда мы переехали в здание «Казмедиа», меня назначили заместителем технического директора, потому что технический директор Айдын Бажикеев остался в Алма-Ате, а я здесь. Надо было все это организовывать, и меня назначили. К концу 2012 года я уже стал техническим директором агентства «Хабар».

В 2012 году, когда мы переехали в здание «Казмедиа», меня назначили заместителем технического директора, потому что технический директор Айдын Бажикеев остался в Алма-Ате, а я здесь.

– Сколько сотрудников находилось в Вашем подчинении?
– У нас был довольно большой штат технической дирекции около 350 человек, причем большая часть находилась в Алма-Ате, хотя все производство уже было здесь. И по сей день в Алма-Ате до сих пор остается солидная группа – 80 человек, но это уже общее количество, технического персонала там стало намного меньше.

– Как долго проработали на «Хабаре»?
– С 2000 года по 2016 год включительно – 16 лет. За работу на телевидении я благодарен «Хабару». Там школа была огромная, нам отдавали все главные мероприятия страны – все, что тогда происходило, делали мы. В 2015 году меня пригласили по совместительству быть техдиректором «Казмедиа», когда я еще работал техдиректором «Хабара». В 2016 году я ушел в «Казмедиа» техдиректором и летом 2016 года уволился, перешел полностью на проект «Экспо».

«Экспо»

– 16 лет на одном предприятии, а потом за год два раза меняли место. С чем это связано?
– «Экспо» – это был важный проект, надо было вести подготовительные работы, продумывать, как будем вести броадкастинг всего трехмесячного марафона. В него вложили баснословные деньги, пригласили специалистов для консультаций по его проведению. Тогда «Экспо» возглавил Ефимов, и мы после долгих раздумий пришли к выводу, что если это международная выставка, проходящая на территории Казахстана, то и броадкастинг должны осуществлять силами Казахстана и телеканала «Казахстан». Посчитав все технические средства и возможности, мы поняли, что сможем это сделать спокойно.

После долгих раздумий пришли к выводу, что если это международная выставка, проходящая на территории Казахстана, то и броадкастинг должны осуществлять силами Казахстана и телеканала «Казахстан». Посчитав все технические средства и возможности, мы поняли, что сможем это сделать спокойно.

– На что Вы опирались? 
– «Казмедиа» я привлек в качестве основного хаба, потому что один из архивных сайтов, который у нас здесь крутится на МАМе, мы перенесли виртуально на территорию «Экспо», организовали там большой ньюсрум на 130 посадочных мест журналистов. Все крутилось в одной среде, информация обрабатывалась мгновенно. Я организовал тогда там архивное хранение материалов. Большая сложность была, но мы решили эту проблему – организация хранения метаданных на трех языках: русском, казахском и английском.

– Троекратное дублирование требует огромных ресурсов.
– Это остается основной проблемой для нас и сейчас. Продумываем, как сделать в «Казмедиа» государственный архив, потому что описание одно и того же видео должно производиться одним человеком на трех языках для того, чтобы уловить ключевые моменты и организовать поисковую систему.
Мы искали в 2017 году людей, которые могли бы писать грамотно на трех языках. Все упиралось в деньги, мы не могли оплачивать филологам, переводчикам. Тогда мы обратились в наш Евразийский университет, в котором есть факультет «Международные отношения», где подобрали порядка 15 молодых людей, которые за чисто символическую плату организовали описание этих видеоматериалов.
Сейчас, когда мы разрабатываем этот проект государственного архива для «Казмедиа», у меня уже есть в этом опыт. Скорее всего, я буду нанимать не студентов, потому что здесь материала намного больше, нужно обрабатывать десятки тысяч часов, которые надо описывать. Думаю, мы будем искать из числа пенсионеров. Это будет как социальный проект – обеспечение рабочими местами социально уязвимых слоев населения страны. Хотя бы 20 рабочих мест мы сможем предоставить – для людей это очень важно. Не такая большая оплата, как при привлечении узких специалистов-переводчиков. Тот период нам помог и в этой части. Все в телевидении строится на каком-то опыте.

После «Экспо» я полгода работал техническим консультантом на телеканале «Атамекен Business Channel», у них появилась потребность в организации нормального телеканала.

– «Экспо» закончилось и…?
– После окончания «Экспо» я полгода работал техническим консультантом на телеканале «Атамекен Business Channel», у них появилась потребность в организации нормального телеканала. Там до сих пор все было собрано на коленке, полупрофессиональными методами. Они решили попросить денег у своего акционера, сделать нормальный телевизионный канал. Я пришел, потому что они хотели это организовать на базе освободившихся помещений территории «Экспо», которых на тот момент было много. Я знал инфраструктуру и там, и здесь. Мы сделали проект, привлекли «Окно-ТВ». Проект мы осуществили, но он не поддерживался в финансовой части. Летом меня пригласили обратно в «Казмедиа». С ноября по июнь на «Атамекене» я просто ждал возвращения.

«Казмедиа»

– Кем вернулись на «Казмедиа»?
– На ту же должность: заместитель генерального директора, технический директор.

– Какие сделали первые шаги на новом старом месте? 
– Во время строительства долго определялось назначение помещений, и один из главных вопросов, который стоял между руководством телеканалов и руководством «Казмедиа», – организация хранения декораций. Для этого выделили помещение огромных размеров, более 700 «квадратов», для хранения декорационных конструкций.
В 2015 году, когда я первый раз пришел, мы понимали, что хранить этот хлам никому не надо, это была просто свалка. Никто их не использовал повторно, все лежало грудой металла, пластика, фанеры, никто это обратно в производство не запускал. Мы сами сделали свалку. Тогда у меня возникла идея сделать из этой площадки еще одну студию в каком-то формате, но еще не было оборудования.

– Фактически доводили начатое за три года до этого?
– Также в проекте заложили две скай-студии на 22-м этаже здания.

– Эффектная идея…
– Было желание снимать на фоне города, но пришли к выводу, что нужно делать светофильтры на стекла, потому что невозможно поймать и выставить свет, либо все закрывать декорациями, а это не совсем удобно инфраструктурно. На 22-й этаж у нас ходят всего два пассажирских лифта. Даже по логистике ведущим было не очень удобно добираться. Был случай на «Хабаре», когда мы оттуда делали одну ежедневную программу, и ведущий не смог попасть ко времени эфира из-за логистики.
Эти студии стали использовать до 2018 года как запасные.

В 2018 году я переделал бывший декорационный зал – в то время спортзал, в нормальную продакшн-студию, которую тут же арендовал один из наших частных партнеров, и она по сей день занята круглогодично.

В 2018 году я пришел, переделал бывший декорационный зал – к тому моменту из него сделали спортзал, там в футбол играли. Мы организовали там нормальную продакшн-студию, которую тут же арендовал один из наших частных партнеров, и она по сей день занята круглогодично. Тогда на это не было запланировано собственных денег, а надо было провести кабелистику, подсвет, подготовить инфраструктуру, изменить вентиляцию. Эта частная компания пошла на условия бартера. Они у нас сейчас сидят, платят хорошие деньги. Это первый проект.

– Какой был следующий?
– Организация студийного пространства для службы центральных коммуникаций при президенте Республики Казахстан – пресс-площадки для выступления госорганов. У нас теперь здесь в ежедневном формате отчитываются все исполнительные органы. Каждый день министр здравоохранения отчитывался о борьбе с пандемией. Это был второй проект, мы его тоже сделали.
Это большое студийное помещение, мы сделали короб в коробе. Там у нас стоит еще коробка со своим потолком, со своими стенами, это аналог студии «Останкино». Мы не предполагали, что должны защититься от звука извне, просто так удобно было строить: это декорация, но при этом отдельное помещение.
Вместе с этим мы начали заниматься проработкой вопроса модернизации. Тогда случались критические ситуации с оборудованием.

– Имеется ввиду переход на более современные технологии?
– У некоторых частей оборудования, когда делали турки, не был учтен жизненный цикл, его покупали как можно дешевле – снятое с производства и, что еще хуже, снятое с техподдержки.

У некоторых частей оборудования, когда делали турки, не был учтен жизненный цикл, его покупали как можно дешевле – снятое с производства и, что еще хуже, снятое с техподдержки.

– Нет слов…
– Нам приходилось вместе с основной работой вещания телеканалов еще и заниматься ремонтом. Мы провели технический аудит и запланировали для себя наиболее уязвимые места, те зоны, которые могут привести к срыву вещания национальных каналов.
Относительно этого технического аудита: это у нас действующий документ по сей день, потому что выполнено далеко не все из тех рекомендаций, которые мы сами для себя обозначили, – этим до сих пор занимаемся. Тогда мы определились с тем, что было необходимо сделать.

– Какие определили приоритеты?
– Во-первых, надо было привести в порядок техническое обслуживание. У нас есть основополагающие системы: Dalet, Vizrt – графическое оформление, Harmonic – устройство воспроизведения записи, сервера, есть большая ленточная библиотека. К тому моменту уже поставили большой блок эфирного вещания, он шел как резервирование, теперь это основное вещание на программном обеспечении Cinegy. Это киты, на которых мы держимся.
Техническое обслуживание закупалось, проводилось, но, когда это были разные лоты, всегда стоял конфликт интересов. В зоне пересечения управляющей программы Dalet и управляемого оборудования Vizrt возникали конфликты. Очень сложно было найти крайних и возобновить работу. Это все-таки должно быть организовано одной компанией, чтобы она одна отвечала за все системы. Также возникал конфликт интересов представителей, потому что Cinegy может представляться здесь только DNK, Dalet – только «Окно-ТВ». Это тоже тот вопрос, и по сей день будем решать, как от этого уйти. Первый вопрос – это недопустимость информационной блокады. Если у нас встанет Dalet, то не будет новостей на всю страну.

Это вопрос информационной безопасности, он у меня сейчас стоит первым пунктом в стратегии развития отрасли до 2025 года, которую мы готовим.

– Какой вывод?
– Это вопрос информационной безопасности, он у меня сейчас стоит первым пунктом в стратегии развития отрасли до 2025 года, которую мы готовим. Вопрос не только в части хакерских атак, но и в организации резервирования всех основополагающих систем государственных телеканалов и их обслуживания. Учитывая весь опыт, я теперь бы не допустил покупку системы, которая обслуживалась только одной компанией на территории Казахстана. Права на обслуживание сервисного продукта должны иметь как минимум две-три компании. Ко всему приходишь с опытом.
Никто этого раньше не учитывал, а теперь сталкиваешься с проблемами. А это и нарушение конкурентной среды – тоже важный вопрос. Одна компания может диктовать все что угодно – мы на игле. Хотя были прецеденты заключения договоров напрямую с производителем продукта. «Казмедиа» заключал договор в 2014 году с Dalet на сервисное обслуживание, но вышло намного дороже, потому что постоянное присутствие специалиста на территории Казахстана стоит больших денег. Постоянная индексация доллара, оплата актов выполненных работ ежемесячно, инфляция. Невыгодно напрямую работать.

– Не было искушения создать своего системного интегратора как дочернее предприятие «Казмедиа», совместное предприятие с кем-то? 
– Когда мы делали стратегию в 2018 году, обсуждали совместное предприятие, но тут мы упираемся в законодательство страны. Есть моменты коррупционной составляющей. А создать на базе «Казмедиа» большую группу по сервисному обслуживанию нам мешают несколько важных вещей. Производители оборудования не совсем готовы обучать наших специалистов до того уровня, чтобы заниматься обслуживанием полностью самим. Это не в их интересах, это деньги, которые они зарабатывают. Специалистов, обученных в этой компании, я по закону не могу удерживать у себя на работе принудительными методами – законы не позволяют. Сотрудники будут уходить, он же специалист теперь, он же может зарабатывать больше. Текучка кадров из-за этого и происходит. У нас очень многие специалисты ушли в компании-интеграторы, где им пообещали зарплату в два-три раза больше. У нас зарплаты все-таки государственные, не такие высокие.

Производители оборудования не совсем готовы обучать наших специалистов до того уровня, чтобы заниматься обслуживанием полностью самим. Это не в их интересах, это деньги, которые они зарабатывают.

– Как процесс перехода на HD происходит в стране и в «Казмедиа» в частности?
– «Казмедиа» сразу строился на HD, весь тракт построен и все производство у нас в HD. Но, когда мы доводим свой сигнал до основного вещателя «Казтелерадио», у нас там стоит понижающая аппаратура, то есть вещание происходит не в HD. Хотя некоторые телеканалы, например, телеканал «Казспорт», телеканал «Хабар», присутствуют в пакете «Казтелерадио» в формате HD. Этот вопрос я тоже включил в стратегию развития отрасли – модернизация производства и контроль производства контента.

– Какие базовые направления это программы?
– Сначала разработка и внедрение стандартов телевизионного производства, чего до сих пор нет и в России тоже. В 2019 году я этот проект готовил, мы очень много консультировались с московскими специалистами. У нас есть стандарты вещания, но нет стандартов производства. Есть они только, по-моему, у канала ВВС и только в виде требования телеканала к аутсорсерам, что они должны производить продукт только на камерах определенного формата, вплоть до перечисления моделей камер. Мы разработали эти стандарты, они простые – HD и так далее. И разработка системы мониторинга.

– Внедрение любых стандартов встречает резкое сопротивление каналов.
– Каждый из мелких телеканалов, а их у нас в стране было 45, поднимает шум и требует от нашего уполномоченного органа, от министерства государственные деньги, госзаказ. Но при этом ни один из них не заботится о качестве производства, ни один не хочет вкладывать в свой телеканал деньги. Хотят получать их, хотят что-то делать, чтобы зарабатывать, но никто не хочет повышать качество производства. При системе мониторинга у уполномоченного органа всегда есть возможность вплоть до отзыва лицензии. Когда мы эти стандарты внедрим на законодательном уровне, тогда появляется инструмент по отзыву лицензии у телеканалов, которые ничего не делают. Их смотреть невозможно. Когда я включаю и смотрю на экране, что они показывают, это ужас!

У нас есть стандарты вещания, но нет стандартов производства. Есть они только, по-моему, у канала ВВС и только в виде требования телеканала к аутсорсерам, что они должны производить продукт только на камерах определенного формата, вплоть до перечисления моделей камер. Мы разработали эти стандарты, они простые – HD и так далее.

– За HD уже идет 4К, HDR, в этом направлении есть идеи?
– Нет. После прочтения аналитического материала я думаю, что телевизионный мир пока не особенно тянется к 4K. Может, отдельные государства и стремятся, но все понимают, что на сегодня, во-первых, это дорого, во-вторых, та система, которая у нас осуществляется в стране, еще долго к этому не подойдет. Зачем тратить деньги на 4К? Я хотел сделать один маленький проект в «Казмедиа», продакшн-студию на 86-х камерах Grass Valley, чтобы брать лицензию на месяц-два, производство 4К, но это потянуло за собой очень много аппаратных средств, которые нужно было менять. Пока мы не готовы к этому.

– А IP?
– Тем более. На том опыте, который я видел на НТВ, пока полностью не введут стандарт, особенно audio-IP, я думаю, пока тоже рано говорить. Да, это позволит существенно расширить возможности, но и у нас таких требований к возможностям нет, и нет предпосылок.

– Как оцениваете перспективы введения в Казахстане ремоут-продакшн?
– Все благоприятные условия в Казахстане для этого созданы. Когда я готовил этот проект, изучил с «Казтелекомом» и «Транстелекомом», основными провайдерами этих услуг по организации наземных линий связи, практически весь Казахстан. Мы понимали, что все наши города, а теперь и все районные населенные пункты уже подсоединены к общей сети оптоволоконных линий связи. Те города, откуда обычно происходит формирование телевизионных программ, площадок, откуда проходят прямые эфиры, включения, они уже давно в этой сети. Тратить деньги не надо, все уже давно заложено. Вся страна – это уже для нас не расстояние.

Для стадионов ремоут-продакшн вообще будет находка, потому что, скорее всего, в этом году УЕФА своими требованиями обяжет обеспечение видеоповторов и на нашем внутреннем чемпионате

– Сколько максимально стадионов может быть задействовано в remote production?
– Стадионов, которые участвуют во внутреннем чемпионате Казахстана и в Кубках УЕФА, всего 14. Они тоже лежат со своей оптикой, подцепиться к ним не составляет никакого труда и проблем. Для стадионов ремоут-продакшн вообще будет находка, потому что, скорее всего, в этом году УЕФА своими требованиями обяжет обеспечение видеоповторов и на нашем внутреннем чемпионате, потому что мы состоим в УЕФА. В России в 2019 году тоже обязали ввести обязательное обеспечение видеоповторов для судейства.

– Почему в Казахстане до сих пор не внедрен VAR?
– Система VAR требует определенных условий. Это обеспечение независимого расположения видеосудейской бригады видеоповторов, то есть желательно не на стадионах, а удаленно, чтобы устранить влияние на судей. Проект ремоут-продакшн позволяет организовать одну площадку на весь Казахстан у нас, в «Казмедиа». И вместе с трансляцией этих футбольных матчей обеспечивать видеоповторами и судейством. То есть, купив одну систему, мы обеспечиваем всю страну. Удаленный продакшн я планировал, исходя из требований УЕФА, он был начинен оптикой, звуком, камерным парком для обеспечения до ½ Лиги чемпионов. Это наличие 16 камер, определенный инструмент оптики, чтобы обеспечить качественную трансляцию. Комплект из 16 камер делился на два независимых по восемь камер.

Проект ремоут-продакшн позволяет организовать одну площадку на весь Казахстан у нас, в «Казмедиа». И вместе с трансляцией этих футбольных матчей обеспечивать видеоповторами и судейством. То есть, купив одну систему, мы обеспечиваем всю страну.

– Но VAR используется не только для международных турниров?
– Обычно в нашем чемпионате проходят по две игры в день через день. За это время мы успевали бы переезжать на другие стадионы. Это был бы коммерческий проект для «Казмедиа», мы на этом рынке стали бы монополистами в обеспечении трансляции футбольных матчей. Это большой плюс.

– Я знаю, что в Казахстане уже проводились эксперимент remote production.
– Мы проводили тест: я ставил две камеры в Алматы на трамплинном стадионе, который был построен к Азиаде, а управление у меня стояло в «Казмедиа». Мы сделали замеры и, занижая скорость интернета, увидели тот порог скорости передачи данных, скорости интернета, на котором можем работать качественно, и понимали, что любой из операторов связи, даже не наши монстры «Транстелеком» и «Казтелеком», но и их дочерние предприятия и частные компании смогут обеспечить ширину этого канала в том объеме, который нам надо.

Жизнь вне работы

– Как сложилась ваша жизнь вне работы?
– У меня есть хобби: кроме работы, я занимаюсь столярным делом. Уже перешел полупрофессиональный рубеж, но занимаюсь только для себя и знакомых. Я организовал себе небольшой цех со станками по обработке древесины. Мои родители, выйдя на пенсию, переехали в поселок, и там у меня дом прямо в лесу. Это далеко, 300 километров, но я выбираю время в выходные и полностью погружаюсь в свое хобби.

– Зато всегда есть что подарить друзьям и знакомым…
– Да, я делаю коробочки под наши телевизионные премии и просто подарочные. Это хобби, в которое я ухожу с головой, отвлекаюсь очень хорошо. При посещении стран все идут на шопинг в магазин, а я ищу какие-то рубанки, которых нет даже в Москве. Из Амстердама привозят коллеги, из Канады.