Интервью с Александром Кондаловым, генеральным директором ООО «Регион-Телеком».
– Когда, в какой семье Вы родились? Чем занимались Ваши родители?
Я родился в 1985 году в семье простых тюменских рабочих. Моя мама родилась в Тюмени и работала в торговле. Папа приехал сюда по программе «Покорение севера», работал в транспортном предприятии. Я всю жизнь прожил в Тюмени.
– Как Вы учились в школе?
Школьное образование у меня интересное, достаточно специфичное. Уже с 12 лет я занимался в детской киностудии, и она стала для меня жизненной школой. Мой педагог, Тарковский Александр Николаевич, определил мой дальнейший путь. Обычная школа стала формальностью, я получал там образование, как и все дети, хорошо учился. У меня никогда не возникало проблем с уроками, у моих родителей со мной тоже.
– Кто нашел эту студию?
Я сам ее нашел. Прекрасно помню этот день. Я шел в школу через эту киностудию и увидел объявление о наборе детей для обучения профессиям по телевизионному ремеслу: операторы, режиссеры, телеведущие, журналисты. Я с детства тяготел к технике, к инженерии, поэтому я пошел туда, чтобы обучиться операторскому мастерству.
– Что представляло собой обучение?
Детский телекружок со своей программой обучения. Самое главное, что через год те, кто там обучался, уже делали свою программу на телевидении, в создании которой принимали участие только дети и один взрослый педагог. То есть дети сами снимали сценки, монтировали сюжеты, выступали ведущими. Программа носила игровой характер.
– Где выходила программа?
В эфире тюменского телевидения каждую неделю по 26 минут. Мы делали передачу примерно два-три съемочных дня и один монтажный.
В качестве кого Вы выступали?
Сначала оператором, сам все снимал. Где-то к 13 годам я владел камерой Betacam SP, достаточно массивной. Весь производственный цикл делался еще на S-VHS, потом перегоняли.
– Кто спонсировал студию?
Она муниципальная, но фактически идеологом и спонсором, который все покупал за свои деньги, стал руководитель этой студии. Так что можно сказать, что в свое время я попал под хорошее крыло, меня обучали не только профессии, но и многим правильным жизненным отношениям, в том числе и философским, ценным и интересным для меня.
– Как долго Вы пробыли в этой студии?
До 17 лет. Те знания и навыки, которыми я там овладел, позволили мне очень быстро устроиться на телевидение. В то время многие телекомпании по тренду покупали станции нелинейного монтажа, но старая телевизионная школа не могла перестроить персонал с линейного монтажа на нелинейный, поэтому все стояло мертвым грузом практически везде. Я в детской киностудии уже овладел нелинейным монтажом, поэтому в 15 лет меня взяли туда.
Кто-то кроме Вас пошел в эту профессию после детской студии?
90% детей, которые вышли оттуда, сейчас работают в сфере кино и телевидения. Некоторые из них очень известные люди, и я горжусь, что с ними тогда работал.
После окончания школы, когда встал выбор ВУЗа, что Вы решили?
После школы я решил, что буду работать, потому что в 18 лет я уже имел квалификацию режиссера, не имел проблем с трудоустройством, и предложения даже опережали какие-то мои желания. ВУЗ я закончил только в 2015 году.
– Куда пошли работать после школы?
Я с 15 лет работал на телевидении на местном телеканале. Моя первая запись в трудовой книжке – это наша местная ГТРК, где я полноценно работал на ставке. Меня взяли так рано, потому что мы уже работали на этом телеканале и выпускали свою детскую программу, весь коллектив нас знал и видел наши возможности. В итоге я стал делать новостные сюжеты. В первое время, конечно, были замечания по моей работе, например, по качеству склеек. Я втягивался месяц-два, а потом стал работать, и никто уже ничего за мной не проверял. Возникали моменты, когда приносили горячий материал, оставалось 10 минут до выпуска, и я успевал сделать минутный сюжет.
– Кем Вы работали?
Режиссером монтажа. Кстати, мы до сих пор общаемся с коллегами, даже с теми, кто там уже не работает, кто вышел на пенсию. Они вспоминают, как я пришел, какое теплое у всех было отношение ко мне. Например, юрист, который теперь высокий чиновник в Тюмени, помнит, как он оформлял меня на работу. Для них эта ситуация казалась удивительной. Мне это кажется естественным, потому что я это прожил и не имел другой жизни.
– Итак, Вы в 15 лет пришли во взрослый коллектив. Как Вы развивали свой профессиональный уровень?
Я уделял большое внимание своему ремеслу и максимально «прокачивался», как только мог. Вообще я очень инициативный человек по жизни, и это здоровая инициативность. Я всегда оборудовал свое рабочее место очень качественно и чисто, мне важно, чтобы все было правильно и четко. Раз я работал в новостях, я смотрел очень много федеральных выпусков, чтоб понять, каким образом формируются телевизионные сюжеты. Я постоянно повышал свой уровень именно по этой теме, не распылялся.
– Как долго вы проработали в ГТРК?
Около двух лет. Потом меня забрали в другую телекомпанию. Прошли какие-то выборы, где я работал как режиссер монтажа. Когда я пришел за деньгами, меня спросили, где я работаю и сколько там получаю. Я ответил, и мне предложили работу за большую оплату в другой, недавно созданной телекомпании – «Параллакс». Это областной телеканал собственного формирования вещания. В те времена казалось невероятным, что региональный телеканал может иметь собственное круглосуточное вещание. Там я уже работал на более профессиональном уровне, делал несколько телепрограмм как режиссер. Закончил где-то в 22 года, когда этой телекомпании не стало.
– Куда Вы пошли после этого?
Я немного работал в региональной телекомпании, которая делала врезку в канал ТНТ. Там тоже снимали несколько программ, но в основном коммерческие рекламные ролики. Затем я понял, что остановился в своем развитии и попытался кардинально поменять свою деятельность. У меня было много разных увлечений: мы с товарищами проводили автогонки, делали соревнования по экстремальным видам спорта. В какой-то момент я пришел в Департамент спорта с предложениями о проектах и начал заниматься организацией разных мероприятий.
– В этот период Вы отошли от телевидения?
Я занимался организацией спортивных мероприятий, потом работал в Департаменте спорта, но при этом никогда не отходил от телевидения, потому что тогда началась эра телевизионных трансляций. Наше правительство купило первую маленькую ПТС «Дубна-2». Дмитрий Рыбьяков, который возглавлял Агентство спортивных новостей «Тюменская арена» и очень много делал для спортивного телевидения, пригласил меня закрыть вопрос по телевизионной графике, и я несколько месяцев работал там. Потом я стал режиссером спортивных трансляций. Тогда я понял, что та телевизионная деятельность, которую я начал, все равно ведет меня по жизни, и я ее продолжаю. Так я плотно начал работать в телевизионных трансляциях. Их было очень много, потому что спортивных событий в Тюмени много, спортивная жизнь активная. Мы делали на местном телевидении прямые эфиры хоккейных, мини-футбольных, футбольных матчей, каратэ, волейбол и тому подобное. Фактически на протяжении многих лет я являлся единственным режиссером в Тюмени, который имел опыт телевизионного эфира.
– Как Вы работали в Департаменте спорта без высшего образования? Это не имело значения?
Да. Просто меня оформили не на госслужбу, а в одно из учреждений этого департамента. Я там числился, там работал, но выполнял функционал департамента.
– Что дальше?
Дальше в Тюмени пошло очень интересное развитие по спорту. Появился биатлон, и мы начали делать его трансляции. Сначала работали нашей маленькой шестикамерной ПТС из Увата, потом стали нанимать еще одну ПТС из Сургута и делать трансляции биатлона при помощи двух ПТС. В 2010 году в Тюмени построили биатлонный центр «Жемчужина Сибири», а в 2011 году правительство купило большую телевизионную станцию HD. Мы прошли обучение по работе на ней, потому что нужно понимать, как устроено такое большое оборудование, чтобы на нем работать.
– В качестве кого Вы работали на этой ПТС?
Я всегда работал в качестве режиссера: и до нее, и во время нее, и сейчас я режиссер на спортивных трансляциях, правда, уже в меньшем объеме.
– Где проходило обучение? Кто собирал эту ПТС?
Эту ПТС строила для нас компания Sony. Обучение мы проходили на базе «Панорамы» на Зубовском бульваре. Тогда первые ПТС получили они и мы, но их учебный центр уже был готов, поэтому компания Sony в рамках контракта проводила наше обучение там.
– Итак, Вы приехали с этой ПТС в Тюмень. Что происходило дальше? Какие проекты осуществлялись?
Дальше начались большие проекты, связанные с зимними видами спорта. Мы снимали биатлон в Тюмени и в Ханты-Мансийске. В 2011 году впервые начали транслировать прыжки с трамплина в Чайковске. Перед тем, как зайти в этот вид спорта, по приглашению немецкого канала ZDF я прошел у них практику как режиссер. Я несколько раз ездил в Германию и прямо в процессе соревнований сидел в ПТС, вместе с немецким режиссером, продюсерами и оператором-постановщиком отрабатывал схему трансляции прыжков с трамплина.
– Как Вы с ними познакомились?
Федерация лыжных гонок начала проводить Кубки мира в России, при этом понимая, что постоянно возить персонал из Европы сюда очень сложно. Поэтому они фактически подрядили нас для реализации таких проектов. Надо отдать должное каналу ZDF, это лояльные, дружественные ребята, которые абсолютно безвозмездно поделились своим опытом, понимая, что они эти соревнования тоже транслируют, и их интересует качество. Я думаю, они не пожалели, потому что мы выдали достойную картинку. Так, в 2014 или в 2015 году трансляция из Нижнего Тагила по прыжкам с трамплина месяц была номером один в рейтинге всего телевизионного эфира Германии, и эту трансляцию делали мы.
– На каком языке Вы общались в ZDF?
На английском.
– Когда к вам пришел английский язык?
Естественно, была базовая школьная программа, но телевизионный английский пришел с появлением международных эфиров. Первый такой эфир, который мы отработали в Тюмени – это Чемпионат мира по дзюдо в 2011 году. Телевизионная бригада прибыла из Англии, 90% персонала англоговорящие, поэтому пришлось прокачивать телевизионный английский. Конечно, с нами работали волонтеры-переводчики, но, как правило, мы начинали обходиться без них, потому что английскую телевизионную терминологию филологам в университетах не преподают, и приходилось общаться самим. Конечно, английский язык у меня далеко не на «пять», но для общения с коллегами и для организации трансляций этого хватает.
– Когда возникла идея открытия собственного бизнеса?
Собственный бизнес – это многоэтапный момент. В 2011 году меня пригласили работать руководителем одной из компаний, развивающей кабельное телевидение. Я там успешно работал, но понимал, что потенциал телевизионного продакшн гораздо больше, чем у маленького кабельного телевидения. Так как я много общался в телевизионной среде, в том числе международной, на меня постепенно стали выходить люди, которые заказывали телевизионные эфиры. Со временем деятельность этой компании я перевел в телевизионный продакшн. Потом мне был выделен учредительный пакет, и теперь мой основной бизнес – это телевизионный продакшн.
– То есть Вы соучредитель?
Да.
– Одно дело – кабельная сеть, другое – продакшн. Продакшн требует оборудования. Как это все решается?
Получаем заказы и арендуем оборудование. Например, ПТС, купленную правительством Тюменской области, мы могли арендовать на договорной основе. По такому же принципу действуем и в других областях, не только в Тюменской. Раньше мы сотрудничали с «Матч-ТВ», сейчас работаем практически со всеми организациями по аренде техники.
– Что Вы считаете своим главным профессиональным достижением?
Я думаю, что главного я еще не достиг. На данный момент я четко понимаю, что я на 100% состоявшийся телевизионный профессионал в плане организации больших телевизионных проектов. Я точно понимаю, как это делать, потому что я сам прошел путь по организации трансляций с начала и до конца. В свое время даже приезжал в гараж, где хранилась ПТС и контролировал то, как приезжают водители, куда они едут. Я ездил с инженерами на размотки и контролировал весь инженерный этап от и до: то, как будут проложены кабели, как они это будут делать и какие могут быть сложности. Я очень много вопросов решал на месте как продюсер. Я считаю свой телевизионный уровень уникальным, потому что я точно знаю технически, как делается телевизионная трансляция, и творчески.
– Технически за счет чего?
Я знаю, как работает техническая телевизионная среда. Я знаю, как работает ПТС и для чего там каждый болтик, каждая плата. В свое время из-за своего любопытства я вникал во все. Когда я работал с инженерами, я прекрасно понимал, как нужно делать ту или иную конфигурацию. Бывают случаи, когда я работаю как нанятый режиссер на других машинах, прихожу в ПТС, ставлю задачи, а инженеры мне говорят, что это невозможно. В такие моменты я им не просто говорю, что это возможно, но и показываю, как это сделать. Технический и творческий опыт позволяет мне сейчас вывести телевизионное производство в гармонию. Я прекрасно понимаю, каких людей нужно нанять для творческой бригады, потому что к своим 36 годам я очень многих обучил этому ремеслу. Моя команда собрана по крупицам, потому что у нас нет университетов телевизионного продакшн, нет базовой школы, и все люди, с которыми я сейчас работаю, пришли из других профессий. Многие сейчас уже настолько выросли и «прокачались», что работают в других телевизионных структурах.
– Что бы Вы могли отметить из самых значимых проектов, которые Вы реализовали?
Это танковый биатлон. Каждый год я делаю такой проект, начиная с 2015 года. Это очень сложный микс технических и творческих решений. Он невероятно труден с точки зрения техники, потому что это огромный танковый полигон. Кроме этого, задача осложняется спецификой работы с военными.
– Какая Ваша функция в танковом биатлоне?
Я отвечаю за трансляцию соревнований по танковому биатлону и другим мероприятиям на полигоне «Алабино». «Парк Патриот Медиа» нанимает нас для этих работ уже много лет подряд, за что я им очень благодарен. Мы приезжаем туда с тюменской ПТС, с тюменской командой, и я сам работаю как режиссер.
– Как они Вас нашли?
История оказалась очень прямолинейная. Это хоть и танковый, но биатлон, и очень много правил связано именно с ним. А кто в России снимал биатлон? Конечно, наша замечательная бригада, поэтому нас туда и пригласили. Многие элементы в танковом биатлоне, спортивные и судейские, сопоставимы с биатлоном, поэтому мне там было легко.
– Раньше там было много техники ВГТРК. Сейчас ситуация поменялась?
Ситуация изменилась года три назад, когда ВГТРК ставили две своих машины и делали параллельный продакшн, а мы делали для заказчика: для военных и для канала «Звезда». В какой-то момент, сравнив картинку, они поняли, что нет смысла делать параллельный продакшн, и теперь они целиком и полностью доверяют нашей картинке и мне как режиссеру и берут наш готовый сигнал.
– Когда прошел первый танковый биатлон, там было очень много камер. А как сейчас?
Раньше 50, а сейчас 28 камер. Длинная дистанция не позволяет иметь меньшее количество камер, потому что картинка просто потеряется. Даже этого мало, 50 было бы хорошо.
– Почему подрезали такое количество камер?
Все упирается в бюджет. Я думаю, что ВГТРК в свое время делали это в том числе и за свои деньги, поэтому складывалась такая ситуация. Однако сейчас картинка с наших 28 камер не хуже, чем с теми 50.
– Камеры GoPro ушли или остались?
Все осталось, мы это делаем.
– Пару фраз о последнем соревновании. Как Вы его отработали?
Оценка «5+» от различных структур: и от заказчика, и от Международной федерации, и от тех компаний, которые транслировали наш сигнал. Но для нас это несложный проект, это абсолютно естественная для нас среда, потому что мы специализируемся именно на международных трансляциях. Мы делали много международных трансляций соревнований по дзюдо, прыжкам с трамплина, биатлону. Мы набили руку и понимаем, что такое международный сигнал. Мы понимаем, что такое взаимодействие с другими компаниями, какие есть правила взаимодействия в Международной федерации. Работа по телевизионному продакшн состоит из этих маленьких ячеек, все до единой их нужно отрабатывать. На протяжении четырех лет мы снимали все международные матчи по футболу в Казахстане, так что мы прекрасно понимаем, что это такое и как это работает.
– Как Вы попали в Казахстан?
Нас пригласила туда местная телекомпания Qazsport. У них нет такой телевизионной техники и такой команды, поэтому мы туда приезжали. Там я очень много работал как тренер их бригады. В этом плане они молодцы, пусть они и не умели транслировать международный футбол, но они очень хотели этому научиться. Поэтому мы с командой работали там как тренеры каждый раз, когда туда приезжали. Я работал с операторами и с их творческой бригадой: режиссерами и режиссерами повторов.
– Где Вы сами научились транслировать футбол?
Когда еще не было телеканала «Матч-ТВ», в этой нише работал холдинг «НТВ Плюс», который транслировал РФПЛ. Они нас нанимали, и мы делали для них трансляции из Екатеринбурга и Перми. Фактически один раз в неделю я делал футбольный матч, поэтому, благодаря группе «НТВ Плюс», я постоянно повышал свой телевизионный уровень. Если конкретнее, то мной занимался Артем Шадров и Роман Белов – большие телевизионные профессионалы именно в футбольной сфере.
– Однако согласитесь, что внутренние матчи – это одно, а международные – совсем другое. Там другие правила, другие требования.
Да, но мы вникали в эти правила. Когда нас пригласили в Казахстан, пришлось очень внимательно изучать мануалы. Приехав на место, мы уже были абсолютно готовы, даже оставались какие-то запасы по времени. Мы отвечали за техническую часть, а за творчество – местный телеканал. Их уровень на тот момент нельзя назвать высоким, поэтому мы помогали им и творчески, так как наш российский футбол был выше по качеству трансляций, чем международный футбол в Казахстане. Нам очень пригодился наш телевизионный опыт.
– Когда этот контракт закончился?
Вообще контракт ежегодный, но в последний год они работают сами, возможно, в целях экономии средств. Они берут местную ПТС, и сами все делают. Творчески они подтянулись благодаря нам.
– Вы говорили, что работали в Узбекистане. Как он появился?
Узбекистан – это дзюдо и турниры Большого шлема. Наша компания делала пять таких турниров в России, поэтому Международная федерация дзюдо нас очень хорошо знает. Те люди, которые отвечают за спорт, за судейство и за телевидение, знают нашу команду и меня лично, потому что в России я работал режиссером практически на всех международных трансляциях дзюдо, кроме Универсиады в Казани. Как только что-то происходит в России или где-то рядом, они в первую очередь обращаются к нам.
– Александр, Вы обладаете достаточно богатым опытом и знаниями в этой индустрии. Не было ли искушения работать на олимпиадах, чемпионатах мира, чемпионатах Европы уже как режиссер или вам это экономически не целесообразно?
Экономический вопрос у меня уходит на второй план. Здесь больше вопрос амбиций. Если бы я в своей жизни развивался как режиссер и работал в таких направлениях, то я развивался бы дальше. Но так как режиссура у меня отошла на второй план, а первый план – это все-таки бизнес, то я перестал видеть себя дальше в этой теме. Одно бы просто мешало другому. Невозможно руководить компанией, постоянно работая режиссером в большом спорте.
– Как сложилась Ваша личная жизнь вне работы?
Я считаю, что прекрасно. От первого брака у меня двое детей. Сейчас у меня замечательная семья, третий ребенок. Мы уже четыре года живем с моей прекрасной супругой. Совмещение творческой телевизионной деятельности и семьи сейчас гармонизировалось, потому что я теперь меньше времени провожу в командировках. Был период, когда я практически не жил в Тюмени, и моя жизнь состояла из переездов из одного населенного пункта в другой, потому что мы каждую неделю делали небольшой проект. Было тяжело, но моя супруга относилась к этому с пониманием, потому что это все-таки работа. Супруга стала для меня поддержкой, музой, и это прекрасно. Сейчас я провожу не так много времени в командировках, потому что проектов стало меньше, но они крупнее.
– Со своими женами Вы познакомились на работе?
С первой женой мы познакомились в Департаменте спорта, где я работал, а со второй работали в одной компании. В завершение хочу сказать, что самые важные достижения у меня еще впереди. Наша региональная компания и регион в целом может составить здоровую и правильную конкуренцию огромным компаниям из центра. Я очень хочу, чтобы такой посыл был не только в нашей телевизионной работе, но и в любой другой сфере. Я считаю, что отношение столицы к другим регионам как к провинции неправильное. Уже есть очень много компаний и людей-профессионалов в разных сферах. Это не провинциалы, а просто те люди, которые любят свою работу и делают ее профессионально. Поэтому я за развитие регионов и за то, чтобы регионы решали самостоятельно как можно больше вопросов, как творческих и технических, так и политических!
