Интервью с Шукуруллой Расуловым, генеральным директором Республиканского телерадиоцентра Национальной телерадиокомпании Узбекистана.

– Когда и в какой семье Вы родились?

Я родился 24 августа 1968 года в Ташкенте, в семье интеллигентов. Мой отец инженер-строитель, к сожалению, рано покинул этот мир вследствие тяжёлой болезни, мне едва исполнилось 12 лет. Маме, преподавателю родного языка и литературы по образованию, оставшись с тремя детьми на руках, пришлось уйти из школы и перейти на работу воспитателем в детском саду. Она работала по 12-14 часов в сутки, чтобы прокормить семью. Бабушка (ныне покойная) занималась моей двухлетней сестрёнкой, и учила меня и моего младшего брата вести домашнее хозяйство.

– Как учились в школе?

Я хорошо учился, в аттестате об окончании школы стоит только четыре «четвёрки».

– К каким предметам склонность?

Мне нравились точные науки – физика и математика. Я любил русский язык и литературу, в возрасте 13-14 лет участвовал в Олимпиаде по этому предмету среди учащихся узбекских школ. На районном этапе занял первое место, а на городском – стал третьим. Вот химию я никак не мог освоить, и с родным узбекским языком у меня тоже как-то не сложились отношения.

– Почему так получилось с родным языком?

Наши родственники жили в центре Ташкента, где в основном проживала интеллигенция, и дети из узбекских семей в большинстве случаев учились в русских школах. Я часто ездил к ним в гости и дружил с местными ребятами, говорящими по-русски. И хотя я учился в узбекской школе, общение, особенно в подростковом возрасте, чаще происходило на русском языке. Увлёкшись русским, я ослабил внимание к своему родному языку.

– Перевестись в русскую школу не пытались?

Особой необходимости в этом не было, в нашей школе работали прекрасные преподаватели и по физике, и по математике и по русскому языку.

– Когда проявилась склонность к технике?

В детстве моё внимание привлекла радиоэлектроника. В советское время выходил маленький журнал «В помощь радиолюбителю», я внимательно читал, а потом пробовал применить на практике полученные знания. Строительством я тоже интересовался, и даже в память об отце собирался поступать на архитектурный факультет Ташкентского политехнического института. Но в последний момент передумал и поступил на факультет радиоэлектроники и автоматики.

– В институте была военная кафедра?

В нашем институте на военной кафедре готовили офицеров запаса артиллерийских войск. Но в ноябре 1986 года вышло Постановление Совета Министров СССР об отмене льгот для студентов ВУЗов и меня, вместе с остальными в 1987 году призвали в армию.

– Где служили?

Проходил действительную службу в Туркестанском военном округе. Сначала в учебном комбинате № 906 города Ташкента, потом в военном городке «Дальний лагерь» Самаркандской области. Здесь мы изучали правила организации инженерных сооружений, прокладки кабеля, восстановление разрушенных коммуникаций – нас готовили к выполнению интернационального долга в Афганистане. Привезли в Термез, но к этому времени Горбачёв и иже с ним приняли решение о выводе ограниченного контингента советских войск из Афганистана, и нас вернули в Ташкент. Нам повезло. Из 110 солдат, окончивших «учебку» чуть раньше нас и отправленных в ДРА, вернулись только 40.

– Как возвращались в учебный процесс?

Подобный опыт не проходит даром, я как-то резко повзрослел. Пришло чёткое осознание насколько семья нуждается в моей помощи. Демобилизовавшись в июне, я начал искать работу и в конце августа пришёл на Республиканский телецентр. В те годы народ спокойно гулял рядом с телецентром, и мог видеть развешанные у проходной объявления о наборе персонала. По одному из таких объявлений я устроился электромехаником по обслуживанию телевизионного оборудования в студии. Здесь пригодились мои познания в радиоэлектронике и приобретённые ещё в школьные годы практические навыки.

– А как же учёба в институте?

На собеседовании при приёме на работу я честно сказал, что учусь в институте и бросать его не собираюсь. Тогда мне предложили оформиться на работу с неполным рабочим днём. Я согласился, но поскольку на учёбу я обращал больше внимания, нежели на работу, возникали проблемы. Пару раз я позволил себе опоздать на смену или даже не прийти. Директор вызвал меня к себе и предложил выбор – либо я ухожу и занимаюсь только учёбой, либо перевожусь на вечернее отделение и работаю на общих основаниях. Я уволился, к окончанию третьего курса узнал в деканате, что после окончания летней сессии можно сдать экзамены и перевестись на пятый курс вечернего отделения. Что я и сделал, а в августе уже вернулся на работу в телецентр.

– На прежнюю должность?

Снова пришёл в студию электромехаником. Буквально через 8 месяцев мне повысили разряд и перевели в службу наладки, эксплуатации и ремонта оборудования. Есть момент везения в том, что я пришёл в ТРЦ именно тогда, а не позже. В коллективе работало много высококлассных специалистов, у которых я перенимал опыт работы, нюансы в обслуживании и эксплуатации телевизионной техники. После развала Союза и принятия Закона о независимости Республики, возникшая неопределённость напугала многих людей некоренной национальности. Люди уезжали в Израиль, Грецию, Россию и Украину.

– Что было дальше?

В 1992 году в очередной раз повысили разряд и перевели на работу в самое сердце телецентра – центральную аппаратную. У нас на ТРЦ в то время работали американские специалисты, монтировавшие подаренную ими же спутниковую антенну. Я старался активно участвовать во всех, связанных с установкой процессах и получил первые азы профессии в этом направлении. В течение семи лет я прошёл по карьерным ступенькам от начальника смены до начальника Центральной аппаратной, некоторое время совмещал две должности – начальника Центральной аппаратной и начальника АСК.

– В те годы многие уходили из государственных структур в коммерческие, у Вас не было такого искушения?

Я уходил. Самый тяжёлый период пришёлся на 1994-95 годы, не только на ТРЦ, но и в целом по стране. В результате оттока квалифицированных специалистов мы были вынуждены брать людей с улицы. На работу принимали всех, кто имел хотя бы минимальные навыки в работе с радиоэлектроникой. Приглашали даже сотрудников мастерских по ремонту теле- и радиоаппаратуры. Техника советская, и телевизоры от мониторов отличались только наличием радиоблока, те же самые развёртки строчная и кадровая. Зарплаты нищенские, и каждый подрабатывал, где только мог.

– Что предприняли?

Используя полученный с американцами опыт, после смены на Телецентре я выходил на подработку – устанавливать спутниковые тарелки индивидуальным пользователям. Меня приглашали на работу в частные компании, и в какой-то момент я обратился к своему первому учителю, директору Ташкентского телецентра Мирзахидову Мирсабиру Мирзахидовичу (ныне покойному) с просьбой отпустить меня. Я объяснил ему, что устал крутиться как белка в колесе, между основной работой и параллельными заказами. Но иначе моя семья может остаться голодной. А в частной фирме предлагают зарплату в 200 долларов и нормальный режим работы.

– Вошёл в положение и отпустил?

Мирсабир Мирзахидович предложил мне написать заявление на отпуск за свой счёт и за это время узнать, насколько коммерческие предприятия лучше государственных. Я вышел на работу в фирму, первый месяц мне понравился, я получил обещанные $200. За второй месяц зарплату мне не дали, а на третий – попросили вернуть ранее выданные деньги. Я их вернул и понял, от какого опрометчивого шага меня уберегла мудрость моего учителя. Возобновил свою трудовую деятельность на телецентре, в 2000 году меня назначили главным инженером, в 2003 году я стал исполняющим обязанности генерального директора ТРЦ.

– В эти годы стремительно развивались технологии, как происходил процесс обучения?

У нас на Востоке учителя, наставники пользуются особенным почётом и уважением. И я благодарен своему первому учителю М. М. Мирзахидову за всё чему он меня научил. Он делился со мной не только профессиональными навыками работника телевидения, но и помогал освоить навыки руководителя коллектива, работать над самосовершенствованием самому и побуждать к этому подчинённых. А так же Рафику Дадаяну, человеку который постоянно работал над собой, много читал, в том числе и литературу на английском языке, а потом пересказывал нам по-русски. В те годы в виду отсутствия интернета и из-за сложностей с курсами повышения квалификации единственной возможностью знакомиться с новинками в области телевизионной техники и технологий являлась литература. Но и она выходила на иностранных языках, даже на русском языке ничего подобного не издавали.

– Какой выход нашли?

Наши московские друзья из Sony присылали нам каталоги новой техники, Р. Дадаян их изучал и потом рассказывал всем остальным. Я каждый месяц откладывал по 10 дойчмарок для того, чтобы специалисты, выезжавшие в зарубежные командировки, могли купить для нас профильный немецкий журнал. Они ездили не часто, и иногда собиралась целая стопка новых выпусков.

– На каком языке издавался журнал?

Он выходил на немецком языке, но в нём печатались таблицы, технические параметры и моего английского языка хватало, хоть и с трудом. Главное что мы таким образом получали доступ к информации в сфере телевизионных технологий. Признаюсь, не самый лёгкий способ. Мне лично этот процесс доставлял удовольствие, наше поколение с самого детства учили искать нужную информацию, прикладывать для этого определённые усилия. Сейчас с легкодоступным интернетом поиск нужной информации не сложен, но у этого есть обратная сторона. Молодёжь разучилась пользоваться печатными изданиями.

– Бытует мнение, что на Востоке начальники назначаются по кланам, а у Вас совсем другая история.

Если пользоваться подобной терминологией – я пришёл с улицы. Но такое явление у нас в стране не редкость. На Востоке инженерные профессии пользуются гораздо меньшей популярностью, чем остальные. Простой пример: на предусмотренные 24 места в группе по специальности «радиоэлектроника» нужное для поступления количество баллов набрали только 11 абитуриентов. На остальные места зачислили тех, у кого отставание от норматива было минимальным. Это факт, среди молодёжи коренной национальности стремление к овладению техническими специальностями находилось на невысоком уровне. Некоторые узбеки предпочитали учиться в группах с русским языком обучения. Наверное, потому и сложилась традиция, что в сфере точных наук и техники традиционно работали русскоязычные специалисты. И в результате их отъезда в 90-х годах особой конкуренции не наблюдалось.

– Это стало решающим обстоятельством?

Думаю, что в гораздо большей мере имеет значение то, что у руководства Национальной телерадиокомпании было понимание необходимости растить новые кадры, в том числе и руководителей. В моей личной карьере очень важную роль сыграл М. М. Мирзахидов. В 2003 году действующего генерального директора ТРЦ переводили в финансовое управление НТРК (Национальной телерадиокомпании), и образовавшуюся вакансию предложили занять моему учителю, Мирсабиру Мирзахидовичу. «Мне 58 лет, через два года выйду на пенсию, – сказал он. – Вот вам молодёжь. Я его воспитаю, и сколько мне осталось, буду рядом. Это больше принесёт пользы», – и указал на меня. Более того, М. М. Мирзахидов с должности директора Ташкентского ТЦ перешёл на должность моего первого заместителя, и действительно находился рядом, пока это было возможно. Помогая, поддерживая меня где-то советом, где-то делом. Люди, способные на подобные поступки, встречаются редко, и я это ценю. Удивительный был человек.

– Как выстраивали взаимоотношения с подчинёнными старше по возрасту?

С одной стороны, я практически вырос на РТЦ, и мы все друг друга знали. Директору, пришедшему со стороны, пришлось бы намного тяжелее. Даже учитывая наш восточный менталитет – у нас принято уважать должность. Я всегда, ещё со времён моего руководства сменой, старался выстраивать отношения с подчинёнными на дипломатической ноте, находить общий язык и быть объективным в каждом конкретном случае. Ведь некоторые из них когда-то обучали меня азам профессии. Мне посчастливилось для кого-то из них стать младшим братом, для кого-то сыном. В то же время я не переставал работать над собой, расширяя спектр профессиональной подготовки. Я готов для обсуждения каких-то моментов с подчинёнными, но спор должен быть аргументированным. С другой стороны, М. М. Мирзахидов поддерживал меня своим авторитетом, и мог усмирить не в меру горячие головы.

– Республиканский телецентр входит в какую-либо структуру?

Мы всегда являлись составной частью телерадиокомпании Узбекистана, после переименования в Национальную телерадиокомпанию в 2005 году мы остались в её составе.

– Как молодому директору удавалось находить компромисс между идеологией и интересами предприятия?

Год моего назначения на должность генерального директора проходил как экзамен на прочность. Войти в новую сферу деятельности, руководство хозяйствующим субъектом мне помог действующий заместитель председателя НТРК Рузиев Фарход Кузиевич. Он работал на этой должности с 1992 года и обладал огромным управленческим опытом. Меня, инженера-электронщика, Фарход Кузиевич обучал особенностям финансово-экономического управления таким сложным объектом, как РТЦ.

– Как проходил процесс модернизации?

Подписание рамочного контракта на проведение модернизации между Siemens (в лице BFE Studio und Medien Systeme Gmbh) и Правительством Узбекистана состоялось в 1997 году. Через некоторое время BFE отделился от Siemens, а контракт, рассчитанный на 10 лет, остался. По контракту BFE обязалась поэтапно обновить всю структуру. Что именно должно входить в каждый из этапов определяли мы, технологи. Мы передавали свои соображения специалистам BFE, они готовили техническое и коммерческое предложение для НТРК. После согласования специалисты телецентра для проведения заводской приёмки выезжали на завод изготовителя в Германию. После вместе с немецкими партнёрами устанавливали и осваивали. Процесс сильно усложнялся из-за отсутствия переводчиков, владеющих технической терминологией.

– Какое решение нашли?

Мирсабир Мирзахидович предложил хорошую идею – добавлять к зарплате 50% за владение иностранным языком (английским, немецким, французским) сочетанные с умением читать схемы, техническую документацию. Это сработало, и у нас сформировалась группа специалистов, которые могли в составе группы поехать на завод. Они принимали участие в приёмке и одновременно с этим осваивали получаемое оборудование.

– Что было дальше?

На телецентре полным ходом шли работы по техническому перевооружению проводимые BFE. В 2003 дошла очередь до установки дизель-генератора и UPS-систем. Летом произошла авария – на двух вводах произошло отключение сети, система переключилась на UPS. Всё бы хорошо, но при появлении сети система переподключения не сработала, батареи выработав ресурс, тоже выключились, и телецентр погрузился в темноту.

– Каковы были последствия?

Меня, конечно, вызвали «на ковёр» и я получил свою первую порцию жёсткого разговора. Но. Вся республика 25 минут ничего не смотрела, очень неприятное событие, а с другой стороны… Когда на телецентре собрались руководители разных ведомств и рангов, я предложил им спуститься в подвал (непосредственно на место аварии) и посмотреть своими глазами насколько устарело оборудование, на котором нам приходиться работать. Там стояло оборудование 1974 (!) года выпуска. Кучимов Абдусаид-ака, в то время председатель ТРК, сделал резкое замечание по поводу неподходящей мягкости моего характера, позвонил в Министерство финансов и урегулировал вопрос выделения необходимых денежных средств. А мы благополучно реконструировали нашу подстанцию.

– Телецентр привлекает к сотрудничеству других интеграторов?

1 апреля 2009 года вышло Постановление Президента РУз о строительстве медиацентра НТРК. Началась грандиозная стройка, я в то время работал начальником технического управления НТРК. В конкурсе на поставку мультимедийного и технического оборудования участвовали «ИСПА», «Окно ТВ», Sony и BFE. Каждая из компаний предлагала свои варианты технологических и финансовых решений. Давний партнёр BFE предоставил солидную скидку и выиграл этот тендер. Но мы старались дружить и работать со всеми.

– Что это значит?

В 2011 году подошла очередь частичной реконструкции центральной аппаратной РТЦ, мы пригласили компанию TVC из Шауляя (Литва). Получили огромное удовольствие от сотрудничества. Сочетание хорошей цены, качества и, что не маловажно, готовности к обсуждению, это встречается не так часто. Специалисты BFE диктовали свои решения, и при обсуждении некоторых технологических моментов нам не всегда удавалось достигнуть взаимопонимания. Совсем по-другому происходило с TVC, они тщательно изучали наши потребности и предлагали удобные для нас решения.

– Какие функции добавились при назначении начальником технического управления?

Помимо Республиканского телецентра в зону моей ответственности вошли 12 региональных телекомпаний. В некоторых из них уже прошла частичная реконструкция, но во многих приходилось работать в студиях, собранных кустарным способом. Лишь в 5-6 регионах студии соответствовали статусу полноценных. Правительство ставило перед нами (НТРК) задачи по увеличению объёма вещания. Если в 1992 году региональные ТРК вещали всего один час в день, в 2007 году эта цифра составляла в среднем шесть часов, а в 2011 году довели объём вещания до 16-ти часов в сутки. Перед нами стояла задача: вывести региональные телекомпании на режим полноценного автономного телевидения.

– Какие проекты ещё удалось осуществить?

В 2018 году НТРК подписала договор о намерениях с российской SBP TV о создании собственной ОТТ-платформы. Буквально недавно состоялся её запуск. Срок реализации оказался довольно большим из-за сложных межгосударственных бюрократических процедур и возникших в результате пандемии ограничений. Следует отдать должное Хаджаеву Алишеру Джуракуловичу, возглавляющему НТРК последние 16 лет. Физик по первому образованию, с многолетним опытом работы в структурах Министерства связи, ко всему этому он ещё и отличный менеджер. Обладает даром просчитывать ситуацию на рынке на два-три шага вперёд, и своим примером заставляет всех нас постоянно работать над своими профессиональными навыками и стремиться к самосовершенствованию. Первый интернет провайдер в стране появился в 1997 году именно благодаря его усилиям.

– На данный момент совмещаете две должности?

В марте 2014 года меня вызвал к себе А. Д. Хаджаев, и предложил занять пост директора медиацентра НТРК, и довести до конца вопросы приёмки комплекса в эксплуатацию. За технологическую часть медиацентра отвечали мы (НТРК), а строители как обычно не всё и не до конца сделали.

– Фактически Вас понизили или повысили?

По статусу, руководители этих подразделений идут на одном уровне, при этом медиацентр как технологическое структурное подразделение НТРК подотчётно техническому управлению НТРК по техническим вопросам. Я вновь стал руководителем отдельно хозяйствующего субъекта. Мы довели до логического завершения мелкие разногласия со строителями, подписали акты о приёмке, благополучно сформировали баланс. Но 19 ноября 2015 года я написал заявление об увольнении по собственному желанию, и ушёл на вольные хлеба.

– Что послужило причиной?

Просто решил попробовать себя в негосударственной службе.

– Чем занимались?

В качестве технического директора я помог организовать негосударственное, независимое телевидение. Весной 2016 года мы начали работу над созданием полностью частного телеканала Milliy («Национальный канал»), в августе уже вышли в эфир. Сам формировал техническую базу, учредители покупали всё, что я заказывал. В отсутствие бюрократических препон работалось легко и удобно. Зарплата соответствовала вложенным усилиям. Но с 2016 года в стране начали происходить большие преобразования, и в июле 2017 я решил вернуться на прежнюю работу. Меня во второй раз назначили генеральным директором Республиканского телерадиоцентра.

– Что считаете своим главным достижением на данном этапе?

Сложно рассуждать о личных достижениях, потому что все мои профессиональные успехи неразрывно связаны с коллективом. Главное то, что Республиканский телецентр отвечает мировым стандартам на 95% от всего объёма оснащения. За эти годы вырастили своих квалифицированных специалистов, способных конкурировать на рынке труда. Я горжусь тем, что они воспринимают меня не как чиновника, а как своего руководителя.

– Почему это так важно?

Общеизвестный факт, успех решения той или иной задачи в большей степени зависит от исполнителей. Даже идеально сформулированное решение может оказаться не удачным, если ты неправильно подобрал исполнителей, если не сумел построить уважительные и доверительные взаимоотношения. Я очень строгий руководитель, когда дело касается работы, но при этом я придерживаюсь правила: и работать, и отдыхать нужно вовремя. И семье время уделять нужно обязательно. Такое отношение к подчинённым назвали моим недостатком, когда легко соглашались с моим уходом в 2015 году.

– Это нарушало традиции?

На Востоке принято держать дистанцию с подчинёнными, традиции забывать о том, что они обычные люди, нет. И потом, если сотрудник долго не видит свою семью, не отдыхает, о какой производительности может идти речь? Моя задача, как руководителя уважать человеческое достоинство каждого в своём коллективе, но без ущерба для результатов производственных процессов. Панибратство, так же, как и беспощадность, считаю абсолютно недопустимыми. Этому меня учили мои наставники, и так я воспитываю своих учеников.

– Где работают Ваши ученики?

Один из моих учеников работает техническим директором на телеканале Milliy, я оставил его вместо себя, когда возвращался на Республиканский телерадиоцентр. Ещё некоторые работают техническими директорами и ведущими специалистами на негосударственных телеканалах и в других отраслях. Многие разошлись по частным каналам. Все звонят, советуются, мы обмениваемся опытом. Частные каналы более гибкие, нежели государственные. Они могут себе позволить самостоятельно решать какое именно оборудование или технологию использовать в своей работе, на каких условиях строить сотрудничество с интеграторами.

– Когда вы познакомились с женой?

По нашим обычаям жену выбирают родители. Мама сосватала девушку, мы встретились, и она пришлась мне по душе. В этом году, 9 октября исполняется 30 лет нашей совместной жизни. В 1992 году у меня родился старший сын, в 1995 – доченька, и в 2001 году родился младший сын.

– Старшие дети родились в самые тяжёлые времена?

Жена тоже недавно говорила, что нашим старшим досталось небогатое детство. У меня зарплата нищенская, домой только ночевать приходил – бегал по городу, подрабатывал. Не всегда успевал кашу купить, приходилось занимать деньги «до зарплаты», чтобы купить лекарства. Не только наша семья, многие через это прошли. Я считаю, что трудности, с которыми пришлось столкнуться нашим старшим детям, их закалили. Младший сын родился и вырос совсем в другой среде.

– Какие профессии выбрали дети?

Старший сын и дочь окончили Ташкентский университет информационных технологий имени Мухаммада ал-Хоразмий. Сын специалист в IT-сфере, в настоящее время работает главным специалистом отдела компьютерных технологий НТРК. А дочка пока дома, занимается воспитанием внуков. Младший сын поступил в Японский цифровой университет JDU, дистанционно учится по специальности компьютерное программирование.

– Сказались гены отца?

Умение добиваться поставленной цели и не пасовать перед сложными жизненными ситуациями наследственное. Семья моего отца пережила войну, ещё тяжелее стало жить после её окончания. У папы было три старших брата – один на 20 лет старше, второй на 18, и третий на 16 лет. Все трое ушли на фронт, а вернулся, оставшись без руки, только один, самый старший. Родители ходили сватать девушку, которая ему нравилась. Но её отец отказался выдавать дочь за инвалида, сказал, что не желает своей дочери нищенской жизни. Дядя, окончивший горный техникум и обладавший хорошей специальностью, на всех обиделся и решил уехать в Ангрен, на горно-металлургический комбинат. На вокзале увидел 17-тилетнюю девушку-переселенку из Смоленска и позвал с собой. Они поженились, у них родилось двое детей.

– Кем он работал?

Сначала руководил шахтой, потом его назначили секретарём Горкома партии. Дом, в котором сейчас живёт моя семья, построен благодаря дяде. Здесь же, в 1962 году он провёл свой последний день жизни, а жена прожила ещё 22 года. Дети разъехались, дочь с семьёй живёт в Москве, сын (ныне покойный) со своей семьей жил в Германии. И теперь у меня племянники в Москве, племянники в Германии – вот такая история.