Интервью с Борисом Белоусовым, CEO DVLab.
– Когда, где и в какой семье Вы родились?
Я родился в 1949 году в Молдавии в семье служащих. Отец был директором МТС (машинно-тракторной станции, хотя трактор там вначале числился один), мама работала бухгалтером. Я старший ребенок, кроме меня, два брата и две сестры.
– А как Ваши родители оказались в Молдавии?
Отец прошел всю войну, в последние дни войны был тяжело ранен в Венгрии. Поскольку он механик по ремонту танков, то после выздоровления его направили на ремонт тракторов.
– А где его корни?
Где-то в Сибири, Омская область.
– Как Вы учились в школе, чем увлекались?
Я учился в школе посредственно, хуже, чем в институте, но математику знал неплохо. Мне помогало то, что мы с моим другом детства вместе решали задачи по математике, которые вела заочная школа МГУ. Увлекался техникой вообще и радиотехникой в частности. Как у большинства радиолюбителей, любовь к этому хобби появилась немногим позже, после запуска первого спутника. Где-то с 10 лет я уже собирал детекторный приемник.
– После окончания школы куда пошли учиться?
После школы я пошел в Ленинградский институт связи им. Бонч-Бруевича. Это получилось случайно, мама встретила знакомую, у которой сын учился в этом институте, и отзывы его мамы об этом институте были очень хорошими. Я, можно сказать, под ее влиянием подал документы в этот институт, но с первого раза не поступил, только со второго.
– А в армию не забрали Вас?
Нет, мне было 17 лет, в армию еще рано. В Ленинграде жил, как и большинство студентов, в общежитии. Иногда в день кушал только батон с изюмом с литром молока. И такое было. Но учиться мне нравилось: были очень хорошие ребята и общежитии, и в институте. Да и преподаватели хорошие. Другое дело, что я считаю, что должен был взять больше знаний, чем взял. Но, в принципе, я очень доволен своим образованием. Наша группа первая готовила инженеров для обслуживания оборудования для телевидения. Последние два курса углубленно изучали телевизионное направление. Практику проходили на ленинградском и московском телецентре. Ребята ездили на месяц в Прибалтику. Наша группа несколько месяцев практиковалась в Останкино. Кроме того, будучи на практике в СКТБ (Студенческое конструкторское бюро), даже был в командировке, представлял прибор на выставке ВДНХ.
– А после института куда распределили?
Распределился на телецентр в Кишинев. Это республиканский телецентр, конечно, уступающий по уровню московскому и ленинградскому. В 1974 году исполнилось 50 лет молдавской компартии, к этому событию телецентр запустил цветное телевидение. Проработал там почти 20 лет, и все время был молодым специалистом. Это с точки зрения распределения квартир.
– А Вам не дали жилье, когда Вы приехали?
Нет, поскольку в Кишиневе этот вопрос тяжелый, как и во многих южных городах. Жил в общежитии. Женился, дали малосемейку в общежитии. Мои сокурсники распределились по всем Советскому Союзу, а у нас женой было положение не самое лучшее.
– Как развивалась Ваша карьера молодого специалиста на протяжении 20 лет в молдавском телецентре?
Сначала я работал в ремгруппе. А уже через 4 года после окончания стал начальником цеха видеозаписи, потом начальником цеха телевидения. Одновременно принимал участие в рационализаторской работе. Этому хобби я уделял много внимания. В цехе видеозаписи со своими коллегами переработали пульт управления. В цехе телевидения из стандартных компонентов собрали свою студию. В том числе, микшер. Но больше всего меня интересовал хромакей. Сейчас об этом даже странно рассказывать, что компараторы были на микросхемах 155ЛА3. Сейчас микросхемы изменились, и те технические решения, которые мы использовали, сейчас вызывают улыбку. Тем не менее, это как-то работало. Раньше нас всех посылали в Москву на повышение квалификации, что очень интересно и полезно. Нам проводили занятия специалисты и разработчики из профильных институтов. Именно в это время я пришел к выводу, что для вещания важно разработать кадровый синхронизатор, особенно для нестабильных по времени видеосигналов. В то время видеомагнитофоны нельзя было микшировать из-за крайней ненадежности работы в ведомом режиме. Тем более видеомагнитофоны бытовых форматов VHS, которые по визуальному качеству сигнала были сравнимы с передачами, записанными на кинопленку. Где то с 1986 года я уже обдумывал, как это можно сделать имеющимися у нас средствами. В 1988 году я понял, что трудно, но возможно это сделать на имеющихся СССР компонентах. Как раз появились быстродействующие АЦП и оперативная память 565РУ5. В 1989 году уволился с телецентра и поступил в частную фирму.
– А чья это была фирма? Ваша или Вы пошли работать к кому-то по найму?
Это одна из фирм, которой я предложил услуги по разработке частного кадрового синхронизатора. В этом направлении я уже хорошо разбирался. Мы сделали за три года более 1000 кадровых синхронизаторов. Они стали хорошим толчком развития частного телевидения, потому что давали удовлетворительное качество с использованием системы VHS в вещании, а до этого такой возможности не было. Сигнал стандартный и хорошо принимался.
– А кто был учредителем компании, в которую Вы пришли работать?
Уважаемый мной человек Николай Борисович Галкин. Он тоже приехал из Ленинграда и работал у нас начальником кинокомплекса. Очень толковый организатор. Я предложил ему сделать кадровый синхронизатор для того, чтобы использовать камеры SVHS для передачи новостей. Николай Борисович мне поверил и убедил руководство телецентра в запуске проекта.
– Вы в эту компанию внесли огромную лепту, но являлись наемным сотрудником?
Нет, меня потом ввели в состав учредителей. В 1994 году мы со всей группой разработки создали отдельную фирму. Мы собирали и продавали кадровые синхронизаторы разных моделей, делали микшеры, создавали и другое оборудование, в том числе, телетекст, занимались титрованием. Потом мы занялись кабельным телевидением, сделали систему условного доступа. Все это работает и сейчас, и до сих пор мы выпускаем и совершенствуем то, что делали раньше. Например, в нашем арсенале около 20-25 моделей микшеров разных типов.
– Скажите, а за границей кого Вы считаете своими конкурентами?
Говорить, что Sony, JVS или какие-то другие бренды, наши конкуренты – слишком самонадеянно. В ближайшем окружении, пожалуй, вижу только микшеры Guramex, которые считаю действительно хорошими. У нас мало точек пересечения, потому что мы ориентированы больше на бывший Советский Союз.
– Как ваша компания развивалась в начале 2000-х годов?
Нам пришлось тяжело. Остро стоял вопрос конкуренции с оборудованием из стран традиционных лидеров в области электроники – Япония, Тайвань, Корея, а сейчас и континентальный Китай. К сожалению, в нашей стране вся электроника «погибла», хотя в нашем городе работали неплохие заводы. Мы могли генерировать оригинальные идеи, но реализовывать их приходилось в Китае, что не могло положительно влиять на нашу ценовую политику. С другой стороны кризис повысил продажи, так как россияне начали приобретать наше оборудование – до этого их больше интересовали люксовые бренды.
– Борис Евгеньевич, Вы внесли большой вклад в развитие телевидения наших стран. Что Вы считаете главным достижением в своей профессиональной карьере?
У нас относительно небольшая фирма, основных разработчиков всего 7 человек. Самое главное – мы сохранили практически весь коллектив, который работает с основания фирмы. Я часто встречаюсь с директорами студий, и они говорят: «Очень тяжело, когда проработаешь 10-15 лет с одним коллективом, уже так друг другу надоели, что не знаешь, куда идти». У нас такого пока нет, и это самое главное. У нас есть хорошие идеи, которые можно представить даже на международном уровне.
– А как сложилась Ваша жизнь вне работы?
Работа и есть моя жизнь. Это было на телецентре, и продолжается сейчас. И это мне нравится! Если говорить о семье, то в 25 лет я женился, жена никакого отношения к телевидению не имела. Она работала в то время в академии. У нас две дочки, старшая сейчас живет в Москве, работает врачом. А младшая окончила архитектурный факультет в Кишиневе, продолжила образование в Будапеште и сейчас пока живет там же. Благо вайбер работает, и каждый день мы с детьми имеем возможность говорить, что и делаем.