Интервью с Алексеем Угриновичем, главой представительства Dolby по России и СНГ.
– Когда и в какой семье Вы родились?
Я родился 26 июня 1958 года в Москве, в семье профессора Московского университета. Отец заведовал кафедрой философии МГУ, затем возглавил кафедру научного атеизма. Он способствовал рождению новой науки «религиоведение» – изучение религии. Велись серьёзные научные исследования по вопросам причин возникновения религий, их влиянию на человеческую жизнь. Он был автором множества научных трудов и книг. В том числе, ориентированная на широкий круг читателей книга «Искусство и религия», вышедшая в свет в 1982 году.
Мама из семьи потомственных железнодорожников. После окончания войны она работала в Министерстве путей сообщения СССР. После рождения моего старшего брата и меня посвятила себя семье и занималась нашим воспитанием. Когда мы подросли, мама устроилась в библиотеку и в должности заведующей работала в ней до семидесяти лет.
– Как прошли школьные годы?
У меня были разные периоды. В начальной школе я очень хорошо учился. Потом, в подростковом возрасте меня больше привлекали всякие дворовые игры. Когда отец пытался заставлять меня учить английский язык, я брал клюшку и шёл во двор играть в хоккей. В старших классах я изменил своё отношение к учёбе, окончил школу со средним баллом 4,5 (был такой показатель в те времена). В аттестате стояли только пятерки и четвёрки. Это позволило мне, успешно сдав вступительные экзамены, поступить в МГУ, на экономический факультет. Я специализировался на кафедре демографии.
– Чем обоснован такой выбор?
Я увлекался историей, хотел поступать на исторический факультет. Но моё окружение убедило меня, что закончив экономический факультет, заниматься можно чем угодно. Моя профессиональная карьера стала тому подтверждением.
– Если обернуться назад, правильный ли сделали выбор?
Экономика – гуманитарная наука. Мне учиться было достаточно легко. Годы, проведённые в МГУ, наверно, одни из лучших в моей жизни. Как у многих. Дружба, сложившаяся в студенческие годы, продолжается и сегодня. Хотя с момента выпуска прошло уже сорок лет.
– В МГУ была военная кафедра?
Да, я офицер запаса. Мы проходили военные сборы.
– Вы окончили МГУ, куда распределили?
По распределению я попал в НИЭИ при Госплане СССР. В отдел трудовых ресурсов. Точно по специальности. Я пришёл работать туда в период позднего Брежнева. Застой. Андропов. Черненко. Горбачёв. Перестройка. В это время я окончил аспирантуру, но не защитился. Являясь активным членом «Общества «Знание» я объехал с лекциями почти всю нашу необъятную родину. Получил бесценный опыт общения с людьми, увидел жизнь, такой как она есть. Побывал и на подводной лодке, и на пограничной заставе, и на «КамАЗе».
– Всё же хорошо сложилось, почему решили уйти?
Наступили времена свободного рынка. Это фантастическая эпоха, когда все верили в то, что нас ожидает новая жизнь.
– И как началась Ваша новая жизнь?
Так случилось, что я был знаком со Стасом Наминым. Он знал, что я меломан – люблю музыку и разбираюсь в ней и, когда создал «Центр Стаса Намина», у него возникла идея организовать первую независимую фирму грамзаписи в Союзе. Возглавить это направление он пригласил меня. На первых порах я работал и директором, и грузчиком в одном лице.
– Да уж…
Многие считали, что я сумасшедший – уходить добровольно из системы Госплана СССР, со всеми спецполиклиниками, спецпайками и прочим – тогда было не принято. А я ушёл в кооператив (само слово тогда считалось ругательным). Но я ни дня об этом не пожалел. С того момента, я считаю, я стал ответственным за свою жизнь, за свою семью и никому ничем больше не обязан.
– Как адаптировались в новом мире?
Конечно, это вызов – переквалифицироваться из научного сотрудника в бизнесмена. Тогда и понятия такого не существовало. Всё постигалось методом проб и ошибок. Я благодарен Стасу за то, что он вытравил из меня научного сотрудника и сделал бизнесмена. Фирма называлась SNC Records, самая большая и знаменитая в начале девяностых годов. Выпускались первые легальные альбомы рок-групп «ДДТ», «Аквариум», «Бригада С», «Моральный кодекс», «АукцЫон», группы Стаса Намина «Цветы», Игоря Талькова, знаменитый альбом группы «Любэ» – «Атас!».
– Век титанов.
SNC Records стала первой частной компанией, заключившей легальное лицензионное соглашение с английской фирмой Castle Communications. По лицензии мы выпустили весь Black Sabbath, Uriah Heep, много других альбомов классической рок-музыки. Мы выпускали только винил, потом компакт-диски. Я частенько смотрел, как наши пластинки продавались влёт в магазине «Мелодия» на Ленинском проспекте, что у парка Горького. Очереди собирались. Для продаж мы использовали несколько точек на Горбушке, потому что это являлось основным местом сбыта аудиовизуальной продукции, не всегда легальной. Мы же всегда занимались только легальным бизнесом. Я считаю, что мы внесли вклад в развитие легального звукозаписывающего рынка в России.
– Чему пришлось научиться?
Я освоил всю технологию производства, продажи, ценообразования. Это был период немного дикого капитализма. Но он нас закалил, заставил придумывать нетрадиционные ходы. Я познакомился со многими музыкантами, с кем-то дружил. Сейчас, конечно, редко встречаемся. Но если где-то пересекаемся, всегда приятно вспомнить время нашей молодости.
– Почему решили уйти от Стаса Намина?
Сложился целый ряд факторов. Я, наверное, стал представлять какой-то интерес как успешный менеджер, чтобы работать в партнёрстве с крупной международной компанией. И для меня, в свою очередь, новое направление представляло интерес. Параллельно мы с моим другом Андреем Борисовым создали свой небольшой лейбл, «Экзотика», чтобы выпускать некоммерческую музыку. Записывали группу «Оле Лукойе», работающую в этно-электронном и психоделическом жанре, и экспериментальную электронную музыку группы «Виды рыб».
– Удалость на этом заработать?
Прежде всего, это являлось попыткой самореализации. Термин «некоммерческая музыка» говорит сам за себя. Деньги надо зарабатывать, а потом и тратить их с удовольствием. Знаете, когда на диске написано «Produced by Andrey Borisov and Alexey Ugrinovich» – всегда приятно. У меня есть коллекция таких дисков. Нам вполне удавалось держаться на плаву в течение пяти лет, а потом наступил 1998 год. Тогда всё рухнуло, и все мои бизнесы также понесли серьёзный урон.
– Как пришли в SONY?
В Россию стали приходить международные мейджоры – PolyGram Records (впоследствии Universal Music) BMG, Sony Music, EMI, Warner Music и прочие. Я стал получать предложения о работе. Наиболее перспективной мне показалась Sony DADC, подразделение корпорации SONY, которое занималось производством компакт-дисков. К тому моменту я уже был их клиентом. Они пригласили меня стать их представителем, и следующие 16 лет я сотрудничал с этой компанией в разных качествах. В том числе курировал запуск завода по производству компакт-дисков, построенного под Боровском, в 85 километрах от Москвы.
– Приглашая на работу, они ставили какую-то сверхзадачу?
Во всех международных корпорациях глубоко плановая экономика. Передо мной поставили задачу – занять лидирующую позицию на рынке производства и поставок компакт-дисков. А поскольку я знал всех, кто работал на этом рынке, многие мои конкуренты по SNC Records стали моими клиентами по поставкам. Потому что SONY у всех ассоциируется с высочайшим уровнем качества. На Горбушке, где продавали диски, они стояли на отдельной полке «Made by SONY DADC». Это был своеобразный знак качества, и стоили они дороже дисков, произведённых на других заводах.
– Однако это не было Вашим единственным занятием.
В 2000 году создали Национальная Федерация Производителей Фонограмм (НП «НФПФ») – профессиональное объединение ведущих отечественных и зарубежных фирм грамзаписи. Студия «Монолит», «Студия Союз», «СБА-Гала Рекордс», «Граммофон Рекордс», Universal Music, BMG, Warner Music и Sony Music – всего более двадцати компаний. Они предложили мне возглавить эту организацию. Основной целью являлась борьба с пиратством, легализация звукозаписывающего рынка.
– Задача и сегодня непростая, а 20 лет назад пиратство было сущей катастрофой.
Я могу сказать, что 90% рынка составляла пиратская продукция. А когда эта история заканчивалась, в связи с тем, что всё перешло в цифру, доля пиратской продукции находилась на уровне где-то 30%. Я искренне считаю данный факт большим достижением. Это тоже очень интересный период моей жизни, я находился в центре индустрии. Приходилось заниматься общением не только с правоохранительными органами, с государственными структурами, но и с пиратами.
В плане перевоспитания недобросовестных производителей мы придумали маркировать всю продукцию членов Федерации специальной голографической маркой. За самые успешные релизы мы награждали победителей «Золотым диском «НФПФ». Эта награда ценилась среди артистов и профессионалов звукозаписывающей индустрии.
– Переход на цифру многое изменил.
И многих застал врасплох. Начиная с середины двухтысячных, когда на рынок уверенно выходил формат mp3, его не воспринимали всерьёз. В 2008 произошёл обвал рынка – выбор между покупкой компакт-диска и возможностью бесплатно скачать трек из интернета был очевиден.
– Когда построили завод?
На рубеже 2010-2011 годов были решены все организационные вопросы. Завод запустили в эксплуатацию под брендом «Sony DADC Russia», и тут я понял, что это не моё.
Одно дело быть креативным менеджером, а реальное производство – это совсем другая история. Производство начинается с канализации, электричества, пьяных рабочих, всё вместе взятое ещё и не в Москве. Так в жизни иногда случается – добившись исполнения мечты, ты понимаешь – то, что будет дальше тебе не интересно.
– И что решили?
Случайно я оказался в одном самолёте со своим старинным знакомым – иностранцем, который в дружеской беседе и рассказал о планах компании Dolby. Они решили открыть своё представительство в России, и нуждались в грамотных и надёжных сотрудниках. Я, как любой меломан, знал о компании Dolby – на усилителях были кнопочки «Dolby Noise Reduction». На этом сведения о компании заканчивались. Но предложение звучало интересно, поэтому я по собственной инициативе покинул компанию SONY. Что являлось исключением из правил, потому что обычно из компании SONY сами не уходят. Так началась новая страница в моей жизни, в моей профессиональной карьере.
– Как это всё пережили психологически?
Я пережил это очень хорошо потому, что Dolby – это лучшая компания, которая встречалась на моём пути. У меня были учителя – опытные специалисты, которые занимались моим образованием, вводили в курс дела. Они ставили передо мной амбициозные задачи. Они в Москву приезжали, я летал на стажировки за рубеж.
Компания Dolby очень специфическая. Как бренд – узнаваемый на уровне Coca-Cola, но чем она занимается, обычно никто не знает. Не существует людей, которых специально готовят для работы в Dolby. Это штучные экземпляры, которые надо довести до ума. Обычно на обучение уходит год. Первый год работы, по ощущениям, проходит как школа молодого бойца.
– Какие задачи приходилось решать?
Безусловно, мне было необходимо вникнуть в суть технологий, разработанных в Dolby. Но поскольку я обладал долгим опытом работы на SONY, и в НФПФ, то у меня был и остаётся огромный круг знакомых и партнёров в разных отраслях. Я люблю говорить, что мир из Лондона, выглядит совсем не так, как из Москвы, а из Сан-Франциско, где штаб-квартира Dolby – он совсем иной. Я считаю, что правильно ориентировал наших коллег в плане ожиданий. У Dolby долгая история сотрудничества с Россией. Первым клиентом компании в СССР, ещё в 1987 году, стал «Мосфильм». Он до сих пор остаётся нашим любимым партнёром.
– Так чем же занимается Dolby?
К слову, не все знают, что название компании – это фамилия инженера-изобретателя Рэя Долби, основавшего компанию в 1965 году. Существует три основных направления. Первое, традиционное направление – кинозвук, производство кино, поставки оборудования для кинотеатров. То, чем торговая марка Dolby наиболее известна.
Второе – мы занимаемся телевещанием. Наши партнёры – Первый канал, РТРС и многие другие. Есть большие успехи в плане совместных достижений.
События прошлого и текущего года – пандемия и ограничения – подтолкнули к активному развитию третьего направления – онлайн кинотеатры и музыкальные сервисы. Мы в это направление активно внедряемся. Появляются новые продукты. В конце прошлого года на рынке появилась «Яндекс. Станция Макс – умная колонка с Алисой», там присутствует звук Dolby. В целом, можно констатировать устойчивый рост бизнеса Dolby в России и СНГ. Из последних достижений можно назвать запуск сервиса Apple Music с поддержкой музыкального формата Atmos Music. Учитывая, какой вес Apple и их сервисы имеют в мире – это серьёзный успех.
– Как выстраивались отношения с клиентами?
С появлением цифры, цифровых аудиокодеков появились новые возможности, с которыми мне предстояло знакомить новых клиентов. В звукозаписывающей, музыкальной среде меня знали многие. Совсем иначе дело обстояло в области кино и телевидения – это были совершенно незнакомые для меня люди. Пришлось доказывать, что ты не «коммерсант» в негативном смысле этого слова. И я начинал разговор с рассказа о том, какие возможности у компании появятся, если мы начнём сотрудничать. На то, чтобы быть признанным в новой профессиональной сфере ушло достаточно большое количество времени. Теперь я во всех профессиональных сообществах чувствую себя как рыба в воде.
– Какие проекты считаете важными?
Первым большим достижением, которое можно смело назвать – вещание в формате звука «Dolby 5.1» на открытии и закрытии Олимпийских игр в Сочи. Была проведена колоссальная совместная работа. Первый канал поверил, что мы в состоянии быть достойными партнёрами. Таковыми до сих пор и являемся, и только углубляем наше сотрудничество. Трансляция Чемпионата мира по футболу 2018 года велась в трёх средах: в эфире, в платном телевидении и в интернете – в формате звука Dolby Atmos. И стало технологическим прорывом в мировом масштабе.
На выставке IBC 2018 в Амстердаме этому событию посвятили специальную сессию конференции. Первый канал был достойно представлен Игорем Ядыкиным.
– Насколько эффективны ваши сотрудники?
По данным Нью-Йоркской биржи, акции Dolby котируются именно там, доход составляет $1 млрд 300 млн в год. Учитывая что, в компании трудится чуть более 2000 человек, то выработка на одного сотрудника выражается весьма внушительной цифрой. У нас в Москве работает всего шесть человек, мы отвечаем за Россию и СНГ. Мы даже в Монголии работаем по их просьбе. Открываем новые горизонты. Каждый специалист очень ценен для нас. Мы этих людей тщательно подбирали, учили, и они приняли наши правила и условия. Мы называем это ДНК Dolby.
– Как развивается российское отделение Dolby?
В первой половине 2010-х у нас в основном преобладали технологии и продукты для производства и показа кино. Окружающий звук Dolby Surround, а затем Dolby Digital считались стандартными в кино, Dolby 3D была самым распространённым форматом для кинопоказа.
В телерадиовещании использовались два аудиокодека – Dolby Digital и Dolby Digital Plus.
На сегодняшний день у нас есть иммерсивный объектно-ориентированный звук Dolby Atmos и премиальная технология HDR (High Dynamic Range) – Dolby Vision.
Появились облачные приложения, степень распространения нашей продукции растёт. Мы уже не только поставщики решений для смартфонов, компьютеров и приставок для телевизоров. Мы выходим на несколько принципиально новых сегментов рынка – музыкальное направление, компьютерные игры, иммерсивный звук в автомобиле – так что планов у нас огромное количество. Шаг за шагом идём вперёд, при этом количество сотрудников у нас не увеличивается. Нам оказывают огромную поддержку наши зарубежные коллеги, как европейские, так и в штаб-квартире Dolby».
Бизнес развивается успешно. Буквально несколько месяцев назад Apple Music запустил поддержку формата Atmos Music. И уже сегодня мы имеем пять студий в России и СНГ, которые производят музыку в формате Atmos Music. Известные российские и украинские исполнители уже записали свои новейшие альбомы в этом формате. Мировой лидер автоиндустрии «Мерседес-Бенц» буквально на днях анонсировал оснащение своих автомобилей 2022 модельного ряда системой Dolby Atmos, которая позволит воспроизводить музыкальный контент в формате Atmos Music с различных музыкальных онлайн-сервисов.
– Как повлияла пандемия на работу?
Мы до сих пор работаем в удалённом режиме. Более полутора лет, проведённых «взаперти», вызвали огромную необходимость общаться, что называется, лицом к лицу. И связано это не только с поддержанием уже существующих контактов. Очень динамично развивается индустрия развлечений, телевидения, интернета. Меняются собственники, руководители, сотрудники – приходят люди, которых я не знаю – с ними необходимо устанавливать новые отношения. В таких случаях режим онлайн сильно замедляет процесс. Уже, что называется, назрела насущная необходимость в более активной деятельности.
– Что считаете главным своим достижением на этом этапе?
Прежде всего, это умение налаживать отношения с партнёрами, коллегами. Я считаю себя «тренд сеттером». Вовремя уйти из угасающей индустрии в бурно растущую – здесь необходимо иметь особенное чутьё.
– К 2010 году была толстенная записная книжка. Почему не открыть своё дело?
Я, может быть, недостаточно рисковый человек. Я владел компанией, после кризиса она лопнула. В 2000 году остро стояла необходимость для спасения своей фирмы взять большой кредит в банке. Я был не готов рисковать всем своим имуществом – фирму закрыл и с тех пор я просто продаю свои услуги на рынке труда. Отсутствие стабильности и предсказуемости в частном бизнесе – наверно и есть основное ограничение для меня. Люди, которые развивают в России честный частный бизнес, вызывают у меня глубочайшее уважение.
– Отделения Dolby расположены по всему миру. Вам не хотелось перейти на работу в одном из них?
Я это не рассматриваю. До пандемии половину своего времени проводил в заграничных командировках. Поэтому у меня нет никаких иллюзий по поводу счастливой жизни за рубежом. Меня вполне устраивает моя страна, и никогда никаких попыток переехать, переместиться куда-то в другую точку я не предпринимал. Исходя из того, что ментально мы всё равно другие. Здесь я уважаемый человек. Корпорация, в силу своей компактности, относится к своим сотрудникам очень трепетно. Коллектив в московском офисе работает в неизменённом составе с 2005 года. Мы не растём и не сокращаемся. Значительно выросли финансовые показатели за счёт появления новых продуктов.
Прошлый год был непростой. Было запланировано несколько проектов в направлении спортивного вещания с использованием звукового сопровождения Dolby Atmos Live, а спортивные мероприятия или отменили или проводят их без зрителей. Но это всего лишь отсрочка в реализации.
– Это не повод беспокоиться?
В 2012 году, когда я ходил знакомиться и рассказывал об HD-картинке, объёмном звуке – на меня смотрели как на инопланетянина. Всего через три года эти «фантазии» стали приниматься как данность. Наверное, можно сказать, что у нас получилось всё по поговорке: «Студент первые три года работает на зачётку, потом зачётка работает на него». За прошедшие годы мы заработали такую репутацию на рынке, что самостоятельных обращений к нам больше, чем сделанных по нашей инициативе предложений. В прошлом году в индустрии развлечений происходили различные слияния, миграция сотрудников по горизонтали, из компании в компанию. И мы от этого только выиграли, потому что наших хороших друзей стало больше в разных, новых компаниях.
– На Ваш взгляд, есть ли разница в партнёрских отношениях на Западе и в России?
Я считаю, что успех в России – это отношения с партнёрами, меньше формализма – больше реальных отношений, когда партнёры верят тебе и твоему слову.
Западный менеджмент страдает определённым формализмом. Маленький пример: я был во Франкфурте, в аэропорту. Там, помимо меня, сидело человек пятьдесят, одетых в тёмно-синие костюмы «Hugo Boss», в голубых рубашках и красных галстуках, с одинаковыми дипломатами. Они все куда-то летели, явно на какие-то бизнес-мероприятия или на презентации – их так вот научили. Приехал, рассказал заранее приготовленный, выверенный до запятой, текст. Озвучил предложения, сел в самолёт и уехал. По дороге написал отчёт для начальства. И терпеливо ждёт. А ответа нет…. В России это часто не работает, чаще и лучше срабатывают не формальные, а личные контакты. Важно личное доверие.
– Какую музыку предпочитаете?
Конечно классический английский рок. Старший брат в 60-х годах съездил со стройотрядом в Казахстан, на заработанные деньги купил магнитофон. Я познакомился с The Beatles, The Rolling Stones, Led Zeppelin. Мне очень нравится творчество Queen, Pink Floyd, Рода Стюарта и Фила Коллинза и многих других артистов. Но, прежде всего, я поклонник The Beatles. Два года назад знаменательным для меня событием стало посещение студии Abbey Road. Я посетил все студии, где писались The Beatles, Pink Floyd, U2 и многие другие знаменитые музыканты. Визит произвёл на меня огромное впечатление. Прежде всего, меня поразило то, как на достаточно примитивном, по современным меркам, оборудовании начала 60-х годов создавались шедевры звукозаписи.
У меня до сих пор большая коллекция виниловых и компакт-дисков. Как раз в прошлом году я провёл некую селекцию и создал архив – выбросить не могу, душа не позволяет. Оставил около пятисот дисков, который занимают у меня целый шкаф, и я периодически их слушаю.
– Считаете, что есть отличие в воспроизведении звука между винилом и современными носителями?
Мне кажется, что это скорее из области ностальгии. В студенческие годы, пойдёшь на толкучку на Ленинском проспекте у магазина «Мелодия», купишь из-под полы диск. У меня была повышенная стипендия в университете, и я мог себе позволить с каждой стипендии покупать одну пластинку. Приходишь домой, аккуратненько, лезвием вскрываешь пластиковую упаковку – запах! Конечно, прочитаешь всё, что на конверте и вкладышах написано. Слушаешь его и погружаешься в нирвану.
С появлением компакт-дисков ушёл специфический запах нового винила и информация сузилась. А mp3 это превратил в жвачку. Наушники, плейер – и уже не понять, кто и что поёт. Нет обложки, нет информации, уже никто ничего не знает. Из эстетского процесса прослушивания музыки это превратилось в потребление. От этого никуда не денешься. У меня есть аудиосистема, и я периодически ставлю диск и через хорошую акустику слушаю музыку. Зная технологию производства виниловых и компакт-дисков – все рассказы о тёплом аналоговом звуке и о жёстком цифровом отношу к области субъективного восприятия.
– Как сложилась семейная жизнь?
Я счастливо женат сорок один год. Мы познакомились в 1979 году в доме отдыха во время студенческих каникул. Жена по образованию учитель французского языка. Много лет работает в страховом бизнесе. Нашему сыну 37 лет, он занимается развитием нескольких бизнес-направлений: от строительства до транспортных перевозок.
