Интервью с Айдосом Ентебековым, инженером монтажа «Агентства «Хабар», Казахстан.
— Начнём с главного вопроса о семье, потому что именно в детстве закладываются основы будущей жизни человека, хотя далеко не всегда. Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье, о Ваших предках.
Я родился 27 сентября 1991 года. Изначально отец нас растил один, потому что мать ушла, когда мне было 2 или 3 года. Я не знаю, по какой причине, до сих пор не знаю, не вдавался в подробности.
Нас растила мачеха. Папа второй раз женился, когда я был во втором классе. Мы росли в многодетной семье, у нас восемь детей, я второй. Третья была сестрёнка, когда мама ушла, ей не было даже годика.
От первого брака нас трое, во втором браке родились ещё четверо детей, и у мачехи от первого брака тоже была дочь. Но мы не отделяем её, она тоже наша сестра.
— А кем работал Ваш папа?
Мы жили тогда в селе, папа уезжал работать в Семипалатинск, город в Восточном Казахстане. Работал вахтовым методом. Мы тогда очень маленькие были. И он уезжал и приезжал в село, кажется, на выходные только. А потом, как мать ушла, он перевёз нас в город и работал на железной дороге.
Потом я, когда уже немного подрос, понял, что именно он делал. Раньше на железной дороге было багажное отделение, допустим, из Алматы или из России приходит товар. Они принимают его, взвешивают и отдают заказчикам. Он там трудился, но в сложные двухтысячные годы остался без работы. Вообще, первая его профессия—строитель, он всю жизнь был строителем. И он начал подрабатывать. В городе была проблема с коммуникациями, отопление почти не работало. И люди начали дома строить печки. А мой папа всю жизнь печки в селе собирал. И он хорошо знал это дело, ему повезло – за счёт печек он нас прокормил. У меня есть старший брат, который на год старше меня. И иногда отец брал нас с собой, мы ему помогали.
— А как вы помогали? Что вы делали?
Ручной труд, кирпичи подавали. Мы в селе росли, и для нас тяжёлая работа не проблема.
— Когда Ваш папа работал в Семипалатинске и приезжал только на выходные, среди недели кто за вами смотрел?
С нами была родная бабушка, папина мама. Ей помогал папин младший брат. У папы было три брата, папа средний, младший брат в селе жил, старший брат в городе. Бабушка рядом, брат через дорогу. Мы вместе жили. В селе проблем не было.
А вот когда мы переехали, начались проблемы. Потому что всё-таки это город. Как в селе дверь открытой не оставишь. А мы привыкли. В селе же никто не ворует. Все друг друга знают. А мы дверь открытой оставляем, уходим, целый день папы нет, он на работе. Вечером приходим, не хватает каких-то вещей.
Очень тяжелые времена. На железной дороге папа иногда не получал зарплату. Тогда приезжал грузовик, выдавали 10 килограммов риса и гречки. Но голодными не оставались. Это чисто заслуга папина.
— Сколько Вам было лет, когда вы переехали в Семей?
Не помню, но в школе я ещё не учился.
— И вас втроем отец оставлял одних дома?
А что делать? Ему надо было работать. Сейчас невозможно представить, чтобы маленьких детей оставили дома. Но в то время это была необходимость. Поэтому, мне кажется, он второй раз женился, потому что ему сложно было одному.
— Сколько ему лет сейчас?
Папа 1959 года рождения, в этом году 65 будет, в тот момент ему было соответственно 38 лет, трое детей.
– Чем ещё запомнилось детство?
Первые телевизоры…Я за детство, наверно, сжёг три телевизора «Электроника 747». Мне всегда было интересно, как он включается. То есть, его включаешь, он медленно раскрывается зелеными, красными и синими полосками и загорается полностью. Мне всё это было интересно. Я включал, выключал, включал, выключал, сотни раз, и кинескоп, естественно, сгорал. Но я не признавался, что это я.
Когда уже жили в городе, когда я разбирался с советским цветным телевизором в полурабочем состоянии. Сзади защитной пластмассы нет, лампочки горят, а том числе высоковольтные и очень опасные. Я туда полез и этот телевизор тоже сжёг. Естественно, папа, когда узнал, ругал, потому что в те времена телевизор был очень дорогим удовольствием.
Затем папа принёс двухтысячный LG телевизор. С пультом, цветной. Не было предела счастью. Там был Tetris, встроенный в телевизор, мы с утра до вечера играли в тетрис. И вот так потихоньку мы росли в городе Семей.
Кстати, мы с братом учились в одном классе одной школы. Когда ему нужно было в первый класс, на медосмотре выяснилось, что у него проблемы с правым ухом. Год он потратил на лечение, на следующий год нас вместе отдали в один класс.
До четвёртого класса я жил с родителями. Потом меня забрал брат бабушки по папиной линии, хоть он и дальний родственник. У казахов, знаете, дальних родственников не бывает. У нас все общаются очень близко. Его дети выросли, поэтому он сказал: «Отдайте мне его, я буду его воспитывать, я из него сделаю железнодорожника». А дед почётный железнодорожник, очень хорошо вырос в свои года. Уже пенсионером был. Он хотел, чтобы я был железнодорожником, чтобы отучился и жил у него. И папа не мог ему отказать, потому что он был намного старше. И на железную дорогу отца когда-то устроил этот дедушка.
— Как Вас встретили? Как относились?
Дедушка очень любил моего папу и всю нашу семью. Никого не разделял, принимал всех родственников, даже самых дальних.
Потом папа рассказывал мне, когда мы перебрались в Семей, до покупки собственного дома мы жили у деда на даче. Я просто эти моменты, наверное, не помню. Дача была тёплая, даже зимой жить можно.
Дедушка очень хорошо относился ко мне. Он всегда меня брал с собой. Хоть и старый был, передвигался на машине. У него жили три огромные собаки: немецкая овчарка, алабай и тибет. Кроме них, ещё куры, коровы, огород.
На тот момент дети выросли, внуки и внучки примерно моего возраста. И всегда на выходных они все собирались у него дома, и он никогда меня в обиду не давал.
С пятого класса по девятый класс я жил с ними.
— А учились в той же школе или в другой?
Да, в той же школе. Каждый день виделись с братом. Если я хотел к родителям, то дед спокойно отвозил.
Дед в достатке жил, пенсия хорошая была, так как он 40 или 45 лет отработал на Казахстанской железной дороге; дети тоже все работали.
—А как Вы в школе учились?
Средне, не скажу, что все предметы на пятерки и на четверки. У меня всегда были сложности по литературе, по русскому языку и казахскому. Мне сложно давались гуманитарные дисциплины. Мама всегда говорила, что по лицу можно определить, сколько домашней работы было. Если много, я весь больной приходил: голова болит, это болит, то болит. То есть я не любил учиться. Но если ставили условия – быстро выполнить домашнюю работу и идти гулять, то я мог быстро всё сделать, чтобы выйти на улицу.
Но математика, физика, математика, химия мне давалась нормально. Потому что я с детства любил технику.
— В какие-то кружки или секции ходили, занимались?
В те времена кружков и секций как таковых не было в нашем районе. В школе дополнительно преподавали английский, но он был платный.
На вольную борьбу ходил, но недолго – только одну весну, потому что очень секция находилась очень далеко от дома.
Сейчас своего сына стараюсь водить везде: и на домбру, и на английский. Благо государство обеспечивает. Я пытаюсь ему объяснить, что это полезно для его будущего. Он иногда устает, хочет дома посидеть. Но я настаиваю.
Я сейчас хотел бы научиться играть на домбре, но времени нет из-за работы. Это наши национальные инструменты. Каждый казах должен знать, как играть на домбре. Некоторые двоюродные братья умеют, я с восторгом слушаю их. Если бы я мог вернуться в те годы, явно домбру выбрал бы.
— Что произошло в девятом классе? Почему Вы перестали жить с дедом?
Как почетному железнодорожнику, деду полагался бесплатный билет на поезд в любое направление Казахстана. И почему-то он в этот раз купил билет в Алма-Ату. У него там младший брат живет в селе Чемолган.
Он ждал, пока у меня начнутся каникулы, дату спросил. Каникулы длились 10 дней, а я всегда просился в Алма-Ату, я хотел погулять там, посмотреть город.
Как приехали, на следующий день ему стало плохо. Мы отвезли его в больницу. Там его осмотрели, мне ничего не сказали. Настаивали на том, чтобы мы купили билет на самолёт и вернулись домой. Но он отказался наотрез, только на поезде готов был ехать. Характер у него мощный был. Человек такой. Если он сказал, значит все должны были его слушать.
Он неделю пролежал в больнице, мы вернулись. Его сразу с поезда забрала скорая, сделали операцию. Из больницы он уже не вышел.
Я остался с бабушкой, видел, как она иногда прячется и плачет. Я один раз спросил, почему она плачет, а она ничего не сказала, про дедушку говорила, что с ним всё в порядке.
Я на автобусе ездил в школу. В час дня возвращался. В тот день примерно за километр до нашего дома увидел огромное количество машин, которые тянулись к дому. Я в шоке, не могу понять, что происходит. Потом только понял, дедушки, оказывается, не стало.
А он был уважаемый человек. На похороны собрался весь Семей.
Я плакал, мне очень плохо было. Дед всегда меня любил и хорошо меня воспитывал. Я, наверное, больше воспитания получил от дедушки: дисциплина, порядок, уважение к старшим, хорошее выполнение работы. Он всегда говорил: «Если делаешь, делай хорошо, либо не делай вообще».
С бабушкой после его смерти уже не мог жить, было что-то не то. Я еле-еле окончил девятый класс. Оценки сильно ухудшились. Я начал прогуливать школу.
— Вы окончили 9 класс и вернулись к папе?
Да, к родителям. Они уже обратно в село переехали, потому что в городе всё сложнее и сложнее становилось с каждым годом. Детей много, надо всех накормить, выучить, в школу каждому проезд оплачивать, покупать выходную одежду, еду. Тогда таких льгот, как сейчас, не было. Да, от государства были какие-то пособия, но из-за того, что у папы дети от разного брака, они несколько лет не могли оформить выплаты. Долго с документами возились. Плюс ещё момент, мы уже тогда выросли с братом, а если исполнилось 18, то ребенком уже не считаешься, хорошо, что если идёшь учиться, то до 21 года детство продлевают.
— В селе было где жить?
Да, один из родственников продавал дом, они его купили. В городе дом продали.
— А учиться куда Вы пошли?
В сельскую школу. Наше село Ушбик расположено недалеко от города Аягуза. Там проходит железная дорога, основная республиканская трасса, очень много людей жило в то время. Село большое, поэтому школа включала 11 классов.
— А уровень школы?
Техническое оснащение может и слабовато, но учителя были очень даже хорошие, лучше, чем в городе.
Девятый класс я еле-еле отучился, экзамены сдал не очень хорошо. На тройку — математику и русский язык, на четвёрку — казахский язык, на пятёрку — географию. Я всегда думал, что стану географом в школе, география это моё, я географию очень хорошо знал. А когда в село перевёлся, оказалось, что там школа с математическим уклоном, я удивился, что в селе учителя очень сильные были, даже не ожидал такого уровня.
И физика, и математика, и химия, даже русский язык. Наша классная руководительница вела русский.
— Вы хорошо школу окончили?
Относительно неплохо. У меня тройка только по математике, мы сдавали в 11 классе экзамен, ЕНТ. Обязательно все основные предметы: казахский язык и история Казахстана, русский язык и математика. А пятый нужно было выбрать по своему профилю.
— И что Вы выбрали как дополнительный предмет?
Я выбрал физику. То есть мой потенциал в селе открылся именно по физике и математике.
Наша соседка математичка была. Вечером после уроков она говорит: «Идёмте ко мне». Мы ей помогали занести уголь и дрова, а она нас бесплатно учила математике. Вечером к ней приходили, два-три человека, брали старые пробные тесты ЕНТ, решали задачки.
А по физике у нас всегда были в школе дополнительные уроки после обеда. То есть мы днём делаем физику, вечером математику.
— После школы куда решили поступать?
У нас в Казахстане принято, что родители решают, куда лучше поступить. Я всегда хотел ремонтировать какую-нибудь технику, но папа настаивал на том, чтобы я стал электромехаником. И я поступил в колледж. На грант в университет мне не хватило балла.
— Никаких льгот не предусмотрено для многодетной семьи?
Есть, конечно, сельская льгота и акиматская льгота. То есть по завершению университета ты должен вернуться в село и отработать эти льготы. Но так как в 2009 году в селе оканчивали школу два 11 класса, то сельскую льготу отдали девочке, росшей без матери, только с отцом. Они нуждались больше, она поступала на медицинский. Брату хотели дать акиматскую льготу, но тоже выбрали других людей, они нуждались больше. Брат поступил сам, ему хватило баллов.
— Куда он поступил?
В КазГУ на физико-математический факультет. Платное обучение мы не могли себе позволить. Поэтому я поступил в колледж в городе Семей. Обычный электротехнический колледж. Там готовят обычных электриков, обычных сварщиков, помощников машинистов. Я поступил по специальности электромеханик, ремонт электродвигателей, наладка.
— Где Вы жили, когда учились в колледже?
Семья папиного старшего брата жила в Семее. У колледжа общежития не было, я жил у родственников. От них можно было буквально за 5-10 минут пешком дойти до учёбы.
— Вы во время учёбы подрабатывали?
Подрабатывал и получал повышенную стипендию. У нас был куратор, очень хороший человек, она не только учила нас профильным предметам, но и к жизни хорошо подготовила. Всё-таки мы же молодые максималисты, много чего не понимали.
Двоюродный старший брат работал на местном телевидении, телеканал «Казахстан Семей». Он вечером приходил и трудился дома за компьютером, а я сидел и смотрел, что он делает. Он до 12 ночи сидит, а после 12 компьютер в моём распоряжении.
Я делал в PowerPoint презентации ребятам из колледжа. Многие из нашей группы были из села, не умели пользоваться компьютером или в PowerPoint что-то сделать для них было сложно, для меня — не проблема.
Плюс помогал ребятам решать задачи. Куратор всегда говорила, что бесплатно ничего делать не стоит. Я брал 500 тенге за один лист. А задача-то один листом не решается, она как минимум 3-4 листа. То есть стипендия у меня была всегда повышенная, плюс подработки облегчали мне жизнь. Когда уезжал из дома, мне дали 10 тысяч тенге, после этого уже у отца я денег не брал. Наоборот, я старался помочь папе.
Когда я оканчивал первый или второй курс, вышло спутниковое телевидение ОТАУ-ТВ. До этого качество ТВ-сигнала всегда было просто ужасное. Я всё лето не тратил свою стипендию, а потом за 25 тысяч тенге купил ОТАУ-ТВ. Люди говорили, что не смогу установить. А я приехал в село и сам всё сделал. С этого момента начался мой путь к телевидению.
Когда пришло время для практики, я вернулся в своё родное село, чтобы работать на железной дороге. Затем настал момент защиты практики и написания отчёта о проделанной работе. Я обратился к своему учителю и сказал, что не хочу писать отчёт, предложив вместо этого снять видео процесса монтажа, чтобы создать отличное руководство для будущих студентов. Учитель согласился. Я нашёл камеру в селе, записал процесс монтажа, скопировал материал на флешку и вернулся в город, чтобы смонтировать видео. Тогда я уже довольно неплохо умел монтировать. Хотя мои навыки съёмки были далеки от идеала, но умение монтировать уже тогда мне пригодилось. Вот так я успешно завершил практику.
Интерес к электротехнике уже затухал, пошёл уклон в телевидение.
Я начал помогать своему двоюродному брату. Иногда он приносил работы домой, например, нужно было сделать рекламу для какого-то магазина. Он привозил материалы, сделанные на съёмках. Мне предстояло собрать видео из фотографий и видеозаписей, чтобы получился ролик продолжительностью в минуту. Я занимался сборкой, а он вносил корректировки, добавлял эффекты и музыку.
— А кем он работал на телевидении?
Видеоинженером. Он учитель информатики по профессии, но у него были уже компьютеры с детства. Мы с ним сейчас в одной организации работаем.
— Вы окончили колледж, потом поступили в университет?
Я окончил колледж, пробыл там 2 года и 10 месяцев. Когда настало время писать дипломную работу, я уже неплохо заработал. Помимо своей дипломной работы, я писал ещё две. В тот момент я сломал правую руку и думал, что, вероятно, не справлюсь с этим, поскольку для этого требовались чертежи. За каждый диплом мне заплатили, но мне пришлось оплатить чертеж, так как я не мог выполнить его из-за сломанной руки.
Моя тема самая сложная – «Мостовой кран на машиностроительном заводе». Мне нужно было всё сделать полностью, плюс поставить станки, заземление, защиту. Мне пришлось провести много исследований и написать диплом на более чем сто страниц. Кроме того, я изучал темы других студентов, чтобы помочь им написать свои дипломные работы. Одной из сложностей был перевод технических терминов с русского на казахский язык. Ещё одной трудностью стала защита, на которую приглашали квалифицированных инженеров. Однако мои одногруппники, которым я помогал написать диплом, успешно справились с защитой. Просто их проблема в том, что они на практике хорошо могут сделать, а вот с теорией не дружили.
Во время защиты меня вызвал на дискуссию энергетик одной птицефабрики, который пытался опровергнуть один из моментов моего диплома. Однако я стоял на своём и успешно защитил свою работу. После защиты мой куратор настаивала, чтобы я пошёл работать на птицефабрику, и я согласился. Получил красный диплом, отдохнул неделю и начал работать.
— А почему не пошли в университет, если у Вас красный диплом?
После окончания колледжа я решил устроиться на работу, хотя мог бесплатно поступить в университет. Однако для этого мне нужно было сдавать некоторые экзамены, что требовало времени и усилий.
Я начал работать на птицефабрике, но скоро понял, что мне не нравится атмосфера этого места. Работа на практике оказалась совсем не такой, как я представлял её в учебе. Затем осенью был призыв в армию, и я подумал о том, чтобы пойти служить. Прошел медкомиссию, но по результатам проверки зрения меня не приняли.
— И Вы продолжили работать?
Да, я продолжал работать. Осенью приехал мой двоюродный брат. Он несколько лет работал в Агентстве «Хабар». Сначала в Алматы, но климат там ему не подходил, и он часто болел. Поэтому он перешел в астанинский филиал. К тому времени он уже два года работал и собирал деньги на квартиру. Он попросил меня помочь ему с ремонтом, и я взял отпуск, чтобы помогать со стройматериалами.
Во время работ я иногда делал видеомонтаж. Когда мой брат узнал об этом, он предложил мне попробовать себя в «Хабаре». Я сначала сомневался, думал, что не смогу справиться. Но он знал, что я уже имел опыт в монтаже, в то время как многие сотрудники в агентстве вообще не разбирались в компьютерах. Я тогда внештатно подрабатывал на местном телеканале, помогал создавать рекламу, баннеры, брату звонили по старой памяти, а он давал мои контакты.
В то время в Алма-Ате закрывали офис, и многие монтажёры не хотели переезжать. Это был редкий шанс для меня. Мы составили моё резюме и отнесли его в отдел кадров «Хабара». Вскоре мне позвонили и предложили стажировку.
Мне было трудно уволиться с птицефабрики, отпускать не хотели, трудовую не отдавали. Я пошёл в отдел кадров, предупредил, что не выйду на работу со следующего дня.
Тогда еще я дружил с девушкой, моя нынешняя жена, она с Усть-Каменогорска. Мы вместе, кстати, учились в параллельных группах. И она приезжает, плачет, думает, что я не вернусь больше. Я ее успокаивал, знал, что всё будет нормально.
Взяв билеты в Астану, я отправился туда, чтобы начать свою стажировку в «Хабаре». Первые полтора месяца я работал бесплатно, чтобы показать свои способности. В то время профессия видеомонтажёра в Казахстане была новой, и таких специалистов не обучали. Даже если я бы хотел поступить, такого факультета не существовало. Все видеоинженеры, которые работают в нынешнее время, все самоучки – учились методом проб и ошибок. Я тоже учился самостоятельно, наблюдая за опытными монтажёрами и изучая новые программы.
Вот так я почти два месяца стажировался, делал новости и выходил на прямые эфиры. Прямые эфиры выходили с монтажки, потому что здание уже было старым, и многое в нём не работало. Новые здания ещё не были сданы. Их строительство закончили в сентябре, но офис «Казмедиа Центра», где сейчас располагается наш офис, ещё не был построен.
У нас было две монтажки, и мы сидели и собирали эфир: один ЗКТ, один синхрон, один сюжет. Мы работали напрямую с громкоговорителями и режиссёрами. Режиссёр объявлял следующий материал, и мы просто нажимали пробел на монтажке, чтобы сюжет шёл напрямую в студию. Всего у нас было 8 эфиров в день. Ритм был очень быстрым, и, конечно же, когда ты молодой, тебя «гоняют». Но мне всегда было интересно, как это всё происходит. Я максимально старался учиться, независимо от того, был ли это выходной или рабочий день. Естественно, иногда я уходил чуть пораньше вечером, потому что мой последний автобус уходил в 20:30, а мне нужно было быть в офисе уже в 8 утра.
С декабря нас перевели в новый офис. Я учился практически два месяца. Мы переехали в «Казмедиа Центр», где я впервые увидел технику Apple и новую монтажную программу Final Cut. Всё было новым, и мне пришлось заново учиться. Мне помогали опытные монтажёры, и я всегда сидел рядом, чтобы наблюдать, что и как они делают. Естественно, не все хотят делиться своим опытом, потому что это может создать конкуренцию, но я не сдавался.
— Вы думаете, что на самом деле часть монтажеров относились к Вам и к тем стажерам, которые были, как к будущим конкурентам?
Да, мы потенциальные конкуренты. Если ты хорошо научишься, ты уже конкурент. Кроме того, журналисты ходят на монтаж к тем, кого уже знают, доверяют. Зачем ему «париться» сидеть с тобой? Ему быстро сделать свой материал и уйти.
Был такой случай. Журналист со своим не очень сложным материалом искал кого-то, кто поможет. Все «старички» отказывались, показывая свою важность. Я вырвал у него из рук текст и приступил к работе. Позже, когда мы уже подружились, он смеялся, говоря, что я шустрый. Но в чём смысл стоять и ждать, если работа уже находится под рукой? Они уже «старички», они знают свою цену. Если останешься стоять, то так и застынешь на одном месте.
Потом ко мне начали постепенно приходить журналисты. Я никому не отказывал. Однажды пришла журналистка с материалом «Как менялось правительство за сто дней?» Это был мини-документальный фильм. Я пытался ей отказать, потому что до этого монтировал только аналитические программы, небольшие сюжеты, а это серьёзная работа. Но она в меня поверила и поддержала. Она написала текст очень подробно, и я полностью смонтировал материал, добавив эффекты и музыку. Она меня похвалила, и я почувствовал уверенность в себе.
Вообще, в «Хабаре» всегда было так: новички делали основную часть работы, а старики занимались президентским материалом. Президентский материал всегда был в приоритете и должен был быть первоклассным. Я мечтал туда попасть. Когда делили на программных и новостных монтажёров, я выбрал вторую категорию. Для этого нужно было быть профессионалом и уметь справляться с бешеным ритмом работы.
Как раз один старожил увольнялся, и многие стремились занять его место. Когда он уходил в отпуск, я его заменял. Плюс я выходил на свою смену и на его каждый день. Хотя каждый день такой график работы по 11 часов за компьютером тяжело выдерживать. Но у меня была цель: стать профессионалом и создавать важные материалы. Я не хотел браться за работу, которую я мог выполнять за несколько месяцев на отлично.
Когда этот человек ушёл, меня взяли на его место, но с некоторыми ограничениями. Я не выезжал, делал местный материал с президентом, искал архив, если кто-то был в командировке и нужен был материал.
Потом я стал заниматься итогами недели. Монтажёр ушла в декрет, и мне предложили занять её место. Раньше программа шла в записи, а теперь требовалась полная сборка. Это была часовая программа. Доплачивали немного, но у меня тогда уже была ипотека, и я был рад любой копеечке. Было сложно, конечно, собирать программу, всё делалось на монтаже. Приходилось переделывать и режиссёрскую работу. Я так два или три года занимался этой программой, делая её сборку. Это был колоссальный опыт. Я не жалею, что взялся за это. Мне, конечно, платили дополнительно, но опыт был бесценным.
— То есть вы сразу в двух отделах работали?
Нет, это один отдел, просто по субботам и воскресеньям нет новостей, вместо них идёт аналитическая программа. Всю неделю мы работали над новостями вместе, а для программы нужно было смонтировать более обширный сюжет, добавить музыку, эффекты, переходы. Так что по субботам я выходил работать, чтобы набраться опыта, даже если это была не моя смена.
И в 2014 году меня впервые отправили в командировку с президентом. Получилось так, что я был единственным опытным сотрудником. Я уже работал там два года, третий год только начался. Это было очень трудно. Я просто не представлял, сколько работы нужно делать в командировках. Мы привыкли сидеть в офисе, где все исходные материалы хранятся на сервере. А там тебе приносят кучу флешек, 10-20 флешек с разными встречами, и ты просто запутываешься. Сложная была командировка, и я понял, что не был готов к такому объёму работы.
Нас отправляли только в Астану или иногда в регионы. Так я набирался опыта. С 2017 года я уже полноценно работаю в команде журналистов при президенте.
Потом директор канала «Хабар24» Айгуль Адилова предложила мне участвовать в интересном проекте. Нужен был монтажёр и режиссёр в одном лице. Я всегда монтировал без режиссёра, мне нравилось работать самому. Да, у режиссёра свое видение, и иногда это полезно, но иногда мне режиссёр только мешает. Поэтому я сомневался, но потом режиссёр ушёл к конкурентам, и я занял его место на проекте «Президент». Суть программы была в том, чтобы показать, что происходит в кулуарах.
— Какая у Вас должность сейчас?
Сейчас я инженер монтажа высшей категории. До прошлого года такой категории не было, даже за работу в президентском пуле не давали, хотя больше стресса и ответственности. Потом Бери Уали, сейчас пресс-секретарь президента, а тогда председатель правления агентства «Хабар», пришёл к монтажерам и открыто спросил, есть ли какие-то проблемы. А я тогда уже собирался увольняться с «Хабара». Потому что зарплата уже несколько лет не поднималась. Я ответил за всех, не постеснялся и финансовую сторону вопроса осветить, сказал про увольнение. Он попросил подождать два месяца, и всё поменялось. Зарплату подняли, ввели особую категорию. А то получалось так, что человек вчера пришёл работать, а у него статус такой же, как у тех, кто уже 10 лет проработал.
Кстати, за 10 лет обучил только двух монтажёров. Мне не нравится обучать, но у этих ребят я видел в глазах бешеное желание работать. Девушка сейчас со мной на «Хабаре» , а парень приходил к нам ещё студентом, сейчас он мой сменщик. В проекте «Президент» два режиссёра-монтажёра, по очереди выезжаем. Там очень важно всё чётко делать, вовремя и оперативно.
— Айдос, что Вы считаете своим главным достижением в профессиональной карьере?
Я смотрю на своих родителей, они простые люди, папа — обычный строитель, мама —домохозяйка, хоть и подрабатывала, вязала носки и продавала. У них нет особых достижений в карьере, да и до того ли им было с 8 детьми?
Для меня главным достижением в профессиональной карьере я считаю возможность работать с материалами, связанными с главой нашего государства, которые недоступны никому и нигде не опубликованы, а может и не будут никогда опубликованы. Это для меня ощущение участия в создании истории.
Также я считаю достижением то, что мне удалось посетить 20 стран. И хотя на фото, которые я выкладывал, все думали, что я просто отдыхаю, на самом деле я работал. Однажды в Бельгии, например, я участвовал в поисках статуи писающего мальчика. После сделанных фотографий я вернулся к работе, но теперь с галочкой, что я был там.
— Что стало главным достижением в жизни?
Считаю, что моя главная цель – воспитать хорошее поколение и оставить после себя достойного сына. Я хочу сам воспитывать своих детей и видеть их рост в полноценной семье, где есть поддержка от обоих родителей. Я стараюсь устанавливать с детьми другие отношения, нежели те, что были у меня в детстве. Стараюсь активно общаться с ними и быть ближе к ним, в отличие от того, как это было принято раньше. Для меня важно, чтобы мои дети стали достойными представителями своей страны и своего народа, добились больших успехов и стали лучше, чем я.
Несмотря на то, что я много работаю и бываю в командировках, стараюсь поддерживать контакт с детьми через различные средства связи, такие как WhatsApp или видеозвонки. Я хочу, чтобы они обучились и получили лучшие профессии, возможно, даже за пределами Казахстана. Хотя я монтажёр по профессии, я не хочу, чтобы мой сын следовал моему примеру. Я надеюсь, что он найдёт себя в чём-то другом. Ему только 9 лет. Вырастет, выберет сам. Тем не менее, я приму его выбор и поддержу его в том, чем бы он не захотел заниматься. А дочке в этом году исполнится 4 года.
Думаю, скоро профессия монтажёра канет в Лету. Искусственный интеллект возьмёт своё. Даже сейчас в Тик-Токе любой школьник может монтировать крутые ролики, которые меня повергают в шок. Ведь я этому учился столько лет!
Да и телевидение уходит понемногу. Наша программа открылась из-за YouTube, она больше ориентирована на YT-аудиторию. Да, останутся, наверное, монтажёры, универсалы, которые умеют и монтировать, и со звуком работать, и графику делать. Но основная масса монтажёров, я думаю, исчезнет.
— Вы сказали, что когда Вы уезжали из семьи, там осталась девушка. И потом она стала Вашей женой. А чем занимается Ваша жена?
Она училась в параллельной группе, на факультете «Автоматизация управления». Потом получила высшее образование. Она решила дистанционно обучаться и параллельно работать. Когда я устроился на «Хабар», мы поженились, работа уже была стабильная, потихоньку копили на квартиру. Тогда у нас курс хороший был, в принципе, наша зарплата 800 долларов по нынешним временам. Плюс коллеги подкидывали какие-то подработки именно по монтажу. То есть я неплохо зарабатывал в те времена.
Летом поженились, шикарную свадьбу не стали делать, потому что это бессмысленно. Сняли квартиру, потом через год купили свою. Когда сын родился, я получил высшее образование. Дистанционно учился в Алма-Ате на факультете «Радиотехника и телекоммуникация». Потому что высшее образование нужно, даже если ты хороший специалист.
Иногда я совмещаю свои прямые обязанности с должностью начальника отдела. У нас в отделе 53 человека монтажёров, я могу заменить любого из них. Да и не будь высшего образования, вряд ли я смог бы занять такой пост. Конечно, опыт и доверие тоже играют свою роль.
