Интервью с Александром Костылевым, профессором, руководителем ОП «Операторское искусство» Высшей школы TuranFilmAcademy университета Turan, Алматы, Казахстан.
— Когда, где Вы родились, в какой семье, чем занимались Ваши родители?
Я родился 5 ноября 1976 года. Отец у меня инженер-энергетик по образованию, мама — врач-педиатр, но потом она переквалифицировалась в медицинского статистика и последние годы до пенсии работала медицинским статистиком.
Ещё до свадьбы и моего рождения папа выучился на киномеханика и работал по профессии. Потом уже получил физико-математическое образование. Он помогал мне, когда я не понимал что-то по алгебре – рассказывал, показывал на примерах.
Я родился в городе Алма-Аты. Мама приехала с Западной Украины, а корни по отцовской линии с Самары.
— Когда Вы учились в школе, к чему Вас были склонности?
Я могу начать с детства. Папа, напомню, инженер-энергетик, когда мне было около пяти лет, принёс домой 8-миллиметровую кинокамеру. Для меня это, конечно, было что-то фантастическое! Моё самое первое знакомство с кино состоялось именно в этом возрасте. Мне очень понравилось наблюдать через оптический визир за происходящим. В основном, конечно, отец снимал, потому что я был ребенком, но иногда он доверял мне камеру.
Потом папа подарил мне фотоаппарат ФЕД – 5В. Небольшой курьёз произошёл, когда я решил зарядить плёнку. Раньше плёнки продавались в бумажной обёртке, и их нужно было заряжать в кассету самому. Я, как истинный фотолюбитель, вкрутил красную лампочку в ванной комнате, в красном свете зарядил фотоаппарат. Когда пришёл папа, он спросил, как я зарядил фотоаппарат. Я объяснил весь процесс. Но оказалось, что сам печатный фотохимический процесс проходит в красном свете, а экспонированную плёнку надо заряжать в полной темноте. Он помог зарядить в кассету негативную пленку, так у меня появились первые снимки.
В период пред-развала Советского Союза к нам начали заходить фильмы с участием Брюса Ли и Шварценеггера. В школах продавались календарики с этими актёрами. Я у своих школьных товарищей за булочки брал фотографии на ночь, в ванной комнате контактным методом размножал эти фотографии и продавал их.
Что касается школьных предметов, что расположенность у меня была к историческим моментам. Любил географию и химию. В школе я был троечник. Учился до восьмого класса не очень хорошо. В школе моим родителям сказали, что в старшие классы меня не возьмут. И после школы я пошёл работать на СТО.
— Александр, а почему Вам не давалась учёба?
Хотелось гулять и лазать по деревьям, и смотреть кино. Я любил смотреть кино. Папа тоже шёл навстречу, когда мама говорила, что пора спать, он меня так потихоньку подзывал, и мы с ним смотрели фильмы ещё советского периода.
С первого по четвертый класс я учился в классе Ж. У нас сформировалась своя группа, мы очень хорошо общались. Я даже учился на четвёрки-пятёрки, но потом произошло расформирование, рядом построили новые школы. Я попал совсем в другой класс, не смог установить контакт с одноклассниками, и моя учёба покатилась вниз.
— Скажите, а в каком возрасте ФЕД-5В появился у Вас?
Я учился в четвёртом-пятом классе. Как раз был переходный возраст, может, папа из-за этого сделал такой подарок.
— А фотографии делали чёрно-белые или цветные?
Нет, фотографии исключительно чёрно-белые были. Я думаю, в домашних условиях цветные получить очень сложно.
— Куда Вы поступили после школы?
Я пошёл в вечернюю школу. Кстати, вечернюю школу я окончил на пятёрки. Три четвёрки только было.
Я работал на СТО. Меня папа устроил, и я прошёл все моменты сервиса СТО, от агрегатчика до карбюраторщика.
— А до того, как Вы попали на СТО, Вы общались с автомобилем?
Я помогал папе с его первой машиной «Запорожец». Папа – инженер, он одно время разрабатывал плазменное зажигание, чтобы искру заменял лазерный пучок.
Как папа рассказывал, в детстве я разбирал все игрушки с заводными механизмами, смотрел, как они устроены.
— Что было в Вашей жизни после вечерней школы?
Развал Советского Союза. Образовалось независимое государство Казахстан. И я пошел в казахстанскую армию связистом. И мне очень повезло в плане того, что до армии я получил права. Поэтому в армии занимался ремонтом машин, а как вернулся, снова работал на СТО в течение трёх месяцев.
В армии сразу поменялось мышление, я стал думать совершенно по-другому. Моё внутреннее чувство мне говорило: «Это не твоё, не твоё». Я поговорил с папой, сказал ему, что решил поступать в институт. У него был знакомый декан в энергетическом институте, я поехал туда, все посмотрел, изучил, и мне ничего не понравилось.
По воле случая получилось, что в Алма-Ату приехала группа «Алиса». А я с детства любил хард-рок и рок. И вот мы пришли на центральный стадион, у нас были билеты на задних трибунах. Я заметил людей, которые стояли рядом с кинокамерами. Спросил, кто это такие. И мой товарищ сказал, это кинооператоры. Они снимают кино и находятся близко к «звёздам». И я понял, что хочу стать кинооператором. Хочу видеть всё это дело ближе.
И поступил в Казахскую национальную академию искусств имени Т. К. Жургенова.
Для поступления принёс свои фотографии. И Леонид Кузьминский, известный кинооператор-документалист, принимая фотографии, указал, что шесть из них хорошие, а четыре не очень. Дал несколько дней, чтобы я переделал. Я справился, к творческому конкурсу допустили. Фотографии помогали определить, есть ли предрасположенность к профессии.
На творческом конкурсе меня опять преследовала неудача.
Первый конкурс – фотографирование гипсового бюста. Мы снимали на плёнку, проявили негативы, повесили сушить и отправились фотографировать натуру. Но я сделал на натуре очень много снимков, истратил всю катушку и запоздал. Был самым последним, который пришёл проявлять снимки. И один из ребят неправильно сказал, где проявитель, а где закрепитель. И когда я всё это дело вытащил, оказалось, что у меня полностью белый негатив. Все смыло сразу. Я схватил фотоаппарат и ещё буквально за два часа быстро-быстро сделал фотографии. Вернувшись, сам проверил растворы, понял где что, чтобы не на слово верить. Я даже не подозревал, что такие скотские отношения были в этой среде.
— И после этого, соответственно, Вас приняли, правильно?
Да, приняли. У меня была мастерская Алексея Берковича и Леонида Кузьминского. Это была единственная мастерская Берковича. Потом он уехал в Германию.
Поступало 10 человек. Дикой конкуренции не было. Но после первого курса осталось шестеро.
В первый год мы изучали только черно-белую фотографию. Необходимо было сделать порядка 60 снимков. На второй учебный год изучали цветную фотографию.
— То есть получается практически индивидуальная работа?
Да. Если вернуться немного назад, то в вечерней школе я поправил свои оценки как раз-таки из-за индивидуальных занятий. Там я был единственным учеником в классе, остальные прогуливали. На экзамен набиралось 12-16 человек.
Со мной учителя индивидуально занимались, поэтому я так просто вышел на четверки и пятерки. Я один сидел в классе и если что-то не понимал, то сразу задавал вопрос, и по горячим следам преподаватели оперативно всё объясняли.
— Во время учебы Вы подрабатывали?
Когда мы учились на первом курсе, то параллельно с учёбой работали внештатными фотографами для газет. Но когда мы перешли на второй курс и начали работать с цветом, а также освоили видеокамеры, мы объединились в команду. Нас было шесть человек, и среди нас были не только сильные, но и слабые ребята. Однако мы всегда поддерживали друг друга и помогали.
Постепенно мы начали снимать видеоклипы, потом — рекламу. Даже несколько свадеб умудрились снять. Так мы начали немного зарабатывать.
Сейчас снять что-то можно любым смартфоном. А тогда нужно было ещё найти человека, который умеет обращаться с видеокамерой. Мы, например, использовали видеокамеру VHS Panasonic M3000. И сразу научились на ней микшировать и монтировать.
— Когда Вы попали в кино?
Благодаря нашему мастеру Алексею Берковичу, после окончания первого курса нас троих студентов, которые были полны энтузиазма и рвались в бой, он пригласил на съёмки фильма «Фара» режиссёра Абая Карпыкова. Это был мой первый опыт работы на съёмках в качестве ассистента. Было очень интересно и увлекательно, и, конечно, глаза горели от восторга, а взгляд бегал по съёмочной площадке. Если говорили «тейп», мы втроём убегали. Потом нам объяснили, что если говорят «тейп», не нужно убегать всем вместе. Достаточно, чтобы один человек подошёл, взял тейп.
На съёмках фильма я понял всю прелесть и азарт этого процесса. Я осознал, что это серьёзный и ответственный труд. Кино снимать нелегко, это требует нервов и физических сил.
— Как дальше развивалась Ваша учебная и профессиональная карьера?
Я окончил бакалавриат с красным дипломом. Мою дипломную работу тоже все оценили. Я даже умудрился снять две дипломных работы с двумя разными режиссёрами.
Один из фильмов мы сняли буквально за одну ночь. Мы придумали оригинальные конструкции: два героя вращаются вокруг стола, а камера движется вокруг них. Всё это происходит на контражуре, на чёрном фоне и под музыку. Но сама идея такого фильма принадлежала режиссёру: герои как бы говорят, но мы не слышим их голосов, а музыка говорит за них. Фильм называется «Пустота».
Вторая моя дипломная работа с режиссёром Абаем Кульбаевым была посвящена Великой Отечественной войне. В наших мыслях и визуализации всё казалось вполне исполнимым. Однако, когда дело дошло до костюмов, реквизита и всех деталей того времени, мы поняли, что допустили промах. Тогда я осознал, что для достоверной передачи истории недостаточно только собственной визуализации, нужны ещё художники. Только так зритель сможет поверить, что действие происходит в то время.
После окончания учёбы я год проработал оператором в компании Mark 2 Production, которую основал мой мастер Алексей Беркович. Затем я начал работать самостоятельно, как фрилансер, и снимал всё подряд.
Так, по воле случая, я встретился с Арманом Яхиным. Мы учились на параллельных курсах: он — на режиссёра, а я — на оператора. Около года мы работали вместе: он режиссировал, а я снимал рекламные ролики и документальные фильмы. Мы долго сотрудничали и до сих пор поддерживаем общение.
— И что было через год после этого?
Арман уехал в Москву. Я с товарищами организовал свою фирму, и мы начали заниматься кино-, видеопроизводством. Компания просуществовала около 10 лет.
—Чем Вы занимались, когда организовали компанию? Это продакшен?
Да, это продакшен. Мы также ходили по разным заводам и маленьким предприятиям, предлагая свои услуги. Делали комические предложения, съёмки, монтаж и дизайн.
В то время ещё не было YouTube, и я методом проб и ошибок изучил программу CorelDraw. Это хобби осталось у меня до сих пор: в свободное время я занимаюсь графическим дизайном и рисую логотипы.
Затем мы вышли на рынок видеоклипов и начали зарабатывать. Клипы мы снимали на киноплёнку и возили её в Москву, на студию «Саламандра» (она тогда ещё существовала). Там плёнку проявляли на «Мосфильме», а цветокоррекцию делали уже здесь, в Алма-Ате. Готовые материалы записывали на HDD-диски и привозили их сюда. Здесь мы всё это монтировали.
Мы работали как творческая группа, а оборудование, камеры и свет брали в аренду. Всё изменилось, когда мне предложили снять полнометражный фильм. Это был мой дебют в 2006 году. Я одним из первых снял кинокартину на 16 миллиметров, которая называется «Стриж». Это произошло на студии «Казахфильм».
—А как Вас нашли?
Институтские моменты. Это вот как раз один из неудачных дипломных проектов, которые снимали про войну.
Режиссёр сообщил мне, что мы будем снимать на плёнку, и мы начали разрабатывать экспликацию по его сценарию. Параллельно я вёл расчёты метража плёнки и другие нормативные документы.
Затем я съездил в Германию, на завод ARRI, откуда привёз кинокамеру Arriflex 16 SR3. Инвестором был Kazakhstan Cinema Distribution, директором которой являлся наш продюсер. Он купил камеру для нашего проекта, и меня как оператора отправили туда, чтобы я с кредитной карточкой поехал, купил её, протестировал и привёз в Казахстан.
На тот момент Беркович уже был в Германии, получил гражданство и работал в Dedolight. Он устроил мне экскурсию по ARRI. Конечно, я был в восторге от ARRI и Dedolight. Эти два с половиной дня стали для меня настоящим потрясением. Мне не хотелось уезжать, хотелось продолжать изучать и узнавать новое, но, к сожалению, нужно было возвращаться и снимать полнометражный фильм.
— И Вы стали первым, у кого появилась эта камера в Казахстане?
Аналогичная камера была у Акана Сатаева. Это тоже один из ведущих режиссёров того времени, который снимал видеоклипы и рекламу, очень дорогую рекламу. Две камеры, но я один из самых первых снял полный метр.
У меня был небольшой гонорар. Определённая ставка. В принципе, мне хватало её, и я просто горел. Мне нужно снять этот полный метр, потому что к нему после окончания академии шёл шесть лет, и поэтому я согласился на любые деньги, но только чтобы поработать.
— Как зрители приняли? Был телепрокат или кинопрокат?
Это интересная история. В то время уже вышел фильм «Кочевник», прогремевший на весь мир и вызвавший разные последствия. У нас была договорённость, что весь отснятый нами негатив будет проявлен в ARRI. Мы отправили материал, его проявили, сделали частичную цветокоррекцию, переписали на Betacam (семейство профессиональных форматов компонентной наклонно-строчной видеозаписи на 1/2-дюймовую магнитную ленту в кассете) и отправили нам. Сами негативы арестовали из-за долга, который остался после «Кочевника».
Несмотря ни на что, мы смонтировали фильм на Betacam и отправили его в широкий прокат. Он также выходил на телевидении. В то время был спад кинотеатров, и их практически не было, поэтому фильм отправили на фестивальную дистрибьюцию. Конечно, он не получил ярких наград, но для меня это был колоссальный опыт и начало карьерного роста.
— Как дальше развивались?
Тогда в Казахстане гуляли шальные деньги, и мы решили сделать первый блокбастер о современном Казахстане, ремейк народного эпоса «КызЖибек». Мы сняли очень классный трейлер, всем понравился. Нашли один миллион долларов, инвесторы готовы были предоставить такую сумму, но молодые продюсеры зарядили 15 миллионов, соответственно, никто такие деньги не дал. В стране произошел дефолт, доллар очень быстро вырос, и идея заглохла. До сих пор у продюсера сценарий лежит в столе. Наверно ждёт своего времени.
В 2009 году меня и моего друга сокурсника Павла Казакова пригласили на полный метр. Это фильм «Земля обетованная», режиссёр Сламбек Тауекел. Это мой второй, но, надеюсь, не последний фильм на плёнку. Это уже было 35 миллиметров.
— Почему надеетесь?
Когда ты снимаешь на плёнку, то магия, которая творится на площадке, несравнима с тем, что происходит сейчас. Особенно это касается молодого поколения, которое говорит: «Давайте снимать без стопа». Меня это сильно раздражает.
Снимая на плёнку, ты должен всё тщательно вымерять и проверить. Прежде чем нажать на кнопку, нужно подумать, стоит ли это делать. И всё это должно происходить быстро и оперативно. Нажимается кнопка, включается механизм, все замирают и слушают, как это происходит. Я считаю, что именно в этом и есть какое-то магическое свойство, потому что, когда работает органика, это совсем другое. Цифра не может заменить органическое соединение. Просто культура производства другая.
— На 35 мм на чём работали?
Для съёмок была использована камера ARRIFLEX 435 Xtreme. Мы работали над проектом около года. Это исторический проект, в котором мы отобразили четыре времени года. Сделали уходящие натуры, затем небольшая консервация, но в общей сложности провели 40 съёмок.
— Как этот фильм приняла публика?
Висит на «Казахфильме» как один из очень хороших фильмов, там есть целая галерея славы.
— Как складывалась Ваша судьба после второй картины?
Работа с пленкой у меня продолжалась, но я уже был не оператором-постановщиком, а вторым оператором у Николая Ивасива. Меня взяли по рекомендации моего мастера Леонида Кузьминского. Съёмки проходили в Азербайджане, проект на 35 миллиметров.
— А что снимали?
Полный метр. Азербайджанская история о немецких колонистах, переселившихся в Азербайджан в начале XIX века. Фильм назывался «Умереть отмщённым. Письма из прошлого». Режиссёр – Октай Мир-Касимов.
—Эта работа Вам дала что-то в плане профессионального роста?
Работа с Николаем Васильевичем дала мне очень многое, потому что я уже был состоявшимся профессионалом, и я многому у него научился. Ему понравилась моя работа, особенно то, как я вёл операторский дневник.
Был даже такой случай, когда одна плёнка в лаборатории «Саламандра» была испорчена, и негатив оказался полностью невосстанавливаемым. Но мы уже закончили съёмки, я вернулся в Алма-Ату, и мне позвонил Николай Васильевич. Он назвал мне дату и маркировку плёнки. Я открыл дневник и рассказал, что на испорченной плёнке были сняты в основном небольшие проезды, но там также были задействованы главные актёры. Небольшая группа прилетела на один день, и мы всё пересняли.
Моя работа понравилась Николаю Васильевичу, и я ещё три раза работал с ним вторым оператором.
— А какие ещё картины снимали?
Николая Ивасива снова пригласили в Азербайджан. Мы снимали кинокартину о Гейдаре Алиеве под названием «Иду спасать людей». Режиссёр — Вагиф Мустафаев. К сожалению, фильм не вышел в прокат. Хотя в нём приняли участие лучшие российские актёры: Гармаш, Мадянов, Сухоруков, Добронравов.
Съёмочная группа была многонациональной: в ней были представители Казахстана, России, Беларуси, Украины. С ними я до сих пор поддерживаю связь, мы общаемся с момента знакомства.
— Почему фильм не состоялся?
Я думаю, что причина внекиношная. Но фильм так нигде и не был выложен.
Сам проект получился растянутым. Мы простаивали неделями. Я даже умудрился во время простоя привезти супругу со своей дочерью и прогуляться по Азербайджану. У меня на тот момент как раз родилась дочь. Ей было буквально три месяца. Уехал в Азербайджан и через полгода вернулся только по звонку жены. Она сказала, выбирай либо кино, либо семья.
И третий фильм — это «Форт Росс. В поисках приключений» режиссёра Юрия Мороза. Мы снимали на Мальте. Это был последний фильм с Николаем, который снимали на RED.
— Как Вы переходили с плёнки на цифру, с одной камеры на другую? Как проходил процесс самообучения?
Некому было обучать. Конечно, некоторые моменты интуитивно доходили, что-то спрашивал у ребят-техников, где-то сам доставал информацию, её обрабатывал, смотрел, делал тесты.
Когда я вернулся после первой командировки в Азербайджан, мне сразу предложили снять вторую часть фильма. У нас был культовый фильм «Коктейль для звезды», который произвёл фурор. Это было одно из первых моих знакомств с REDONE.
Я не успевал вовремя приехать на тест-шот. Я поручил своему второму оператору начать готовить технику. Приехав в павильон аренды оборудования для кино (не буду называть фирму), я обнаружил одинокую камеру, стоящую на штативе. Технический персонал отдыхал в тени. Я удивлённо спросил у второго оператора, провели ли они тесты и подготовились ли. Мне ответили, что они ждут меня.
Тогда мы выкатили кран и установили камеру. Я хотел посмотреть, какой динамический диапазон выдаёт камера. Мы выкатили свет, который у них был, так как планировали взять у них осветительную технику в аренду.
Около пяти часов я только проводил тесты. И то считаю, что этого мало.
Затем мы перешли к монтажу и цветокоррекции. Тогда только появилась программа DaVinci Resolve. Я их там тоже «задолбал». Я говорил: «Так, а теперь покажите мне эти кнопки, эти. Показывайте, как и что. Крутите всё это».
Это моя профессия, и я должен отвечать за качество. Тем более это техника, на которой я только собираюсь работать, и мы вам за неё платим, так что терпите меня.
— Так Вы сняли этот фильм?
Я этот фильм снял. Но как обычно вмешался рок.
Мне поставили условие, ты сегодня выбираешь, либо Apple Box, либо Sandbag. Я говорю, что за ерунда, почему нельзя? Потому что основная техника уходит на другой проект.
У меня постоянно была нехватка техники. Я заказывал Panther, но мне не дали, подрезали. Я согласился на лёгкую телегу Movie-Tech. Сказали не вопрос, и привезли какую-то самопальную телегу с кривыми рельсами, поставили камеру, я проехал на телеге и был в шоке как на такой технике работать. А мы снимали в больнице. Смотрю, инвалидная коляска стоит. Я говорю, так, рельсы убирай. Попросил разрешение, мы загрипповали камеру на инвалидную коляску, и всё на инвалидную коляску снял. Гораздо лучше, чем на этих рельсах.
— Что было после этих картин?
Произошла метаморфоза. В какой-то момент я полностью посвятил себя кино. У меня тогда росла дочь, а моя жена — офтальмолог по профессии. После родов ей нужно было продолжать работать, чтобы не потерять квалификацию. Она сказала мне: «Вот тебе дочь, занимайся с ней». И я провёл с дочерью целый месяц.
В тот момент я также входил в Совет творческой молодежи при Фонде первого президента. Представлял интересы кинематографии. Если какие-то студенты приходили, я рассматривал сценарий и давал добро, чтобы им выделили деньги на дипломные работы. Руководство потом меня ругало, что я слишком много отдаю денег. В ответ им говорил, что сценарий интересный, хочется посмотреть, ну и молодёжь поддержать.
Однажды ко мне подошёл товарищ из совета и спросил, не хочу ли я попробовать себя в преподавании. На тот момент у меня был кризис: я отошёл от кино, не снимал, предложений не было. Нужно было как-то зарабатывать. И я решил попробовать.
Я пришёл в университет, поговорил с заведующей кафедры, и мы договорились о сотрудничестве. Зарплата – чисто прожиточный минимум. Но у меня был огромный интерес.
— И как Вам этот новый этап жизни?
Очень интересный. Хочу отметить, что, общаясь со своими сверстниками, которые учились со мной в институте, я замечаю, что они половину всего уже забыли. Это мотивирует меня оставаться в тонусе, ведь чтобы преподавать, нужно самому всё знать. Поэтому я занимаюсь самообразованием: читаю и пишу статьи.
— А в плане операторской карьеры?
Я действующий оператор. Как раз до пандемии я снял ещё один фильм, драму под названием «Большая маленькая жизнь». Но потом случилась пандемия. Конечно, были затрачены деньги. Работали чисто на то, чтобы вернуть с проката. А пандемия нас просто раз так подрезала, и денег мы не вернули. В прокате пролетели.
Преподавание и операторское искусство совмещать можно. В 2014 году начал обучать студентов, а на летних каникулах мне предложили снять сериал «Инкар журек». Я взял на работу талантливых студентов, и первый сезон получился очень успешный. Его даже азиатские страны выкупили у телеканала и перевели. И мы сняли ещё три сезона.
— Как Вы работали во время пандемии?
Будучи преподавателем, я осваивал онлайн-занятия, но всегда стремился к очному обучению. Я всегда говорил, что онлайн-формат не подходит для обучения операторов. Тем более что все сидят по домам, а техника находится в университете.
Потом мне разрешили организовать гибридный формат обучения. Два дня мы занимаемся в университете, а остальное время — онлайн. Конечно, мы можем рассказывать теорию, но многие студенты засыпают или не понимают материал. Это был шок.
Тем более у меня дочь пошла в школу. Сначала я занимался с ребятами, а потом с ней. Моя супруга — медработник, у неё был пропуск, и она постоянно ездила в поликлинику. А я занимался с дочерью и ребятами. Это, конечно, колоссальный опыт. С одной стороны, интересно, но с другой стороны, очень утомительно.
— Что происходило в вашей жизни далее?
Я снял еще один фильм, была настоящая авантюра. И как раз когда закончилась пандемия, на нас вышли грузины и предложили совместный проект. Это был первый казахстанско-грузинский проект под названием «Больше, чем любовь». По окончанию пандемии мы поехали в Грузию, начали снимать грузинские моменты фильма – это не мюзикл, а фильм с элементами музыкальных вставок, лирическая комедия о том, как два товарища на Великой Отечественной войне, казах и грузин, дали клятву, что их дети должны пожениться. Но прошло поколение, и выполнить свое обещание грузины не смогли, и теперь клятву дедов придется выполнять внукам. Грузины едут сюда искать невесту.
Помимо игровых картин, я занимался документалистикой. Мы хлопнули с продюсером по рукам, поехали, отсняли, вернулись. Ещё и включились в монтаж, и по итогу он не заплатил мне оставшуюся сумму. Я сказал, ладно, всё, до свидания, я больше с вами работать не буду.
— Какое документальное кино снимали?
Я снимал для проекта «Астана 2.0. В ритме новой столицы», потом «Лучшие среди достойных», это тоже документальный цикл.
— В последнее время чем Вы занимаетесь?
В последнее время я также занимаюсь созданием документальных короткометражных фильмов. В моем возрасте ко мне обращаются многие мои друзья. Они знают, что если я берусь за дело, то все будет сделано качественно и хорошо. У меня был опыт с Татьяной Финченко, которая организовала киношколу в университете TuranActionSchool. Она длилась около года, и меня пригласили туда преподавать операторское искусство. Я познакомился с молодыми креативными ребятами. В конце 2023 года, накануне Нового года, мне позвонила девушка с этого курса, учащаяся в New York Film Academy на профессию продюсера. Она попросила помощи в создании своей дипломной работы. Мы сняли фильм за несколько дней, провели цветокоррекцию и закончили монтаж. Ее дипломный проект – короткометражный фильм «Дочь Акима».
Потом, когда у меня есть студенты, режиссёры и мне нравится сценарий, я готов бесплатно снимать, главное для меня – чтобы результат был хороший. Иногда помогаю студентам снимать что-то. Обычно это происходит летом, когда сессии уже завершены, и есть время для творчества. Я всегда стараюсь проводить это время с пользой, чтобы сделать что-то полезное, не давая рукам забыть, как держать камеру.
— Что вы считаете своим главным достижением в карьере?
Скажу так, что я до сих пор не снял фильм, который был бы фильмом всей моей жизни. Я хочу снять такой фильм. У меня есть такое правило – мне нравится, когда режиссёр ставит передо мной сложные задачи, с которыми нужно справляться.
Однако одно из моих больших достижений – то, что несколько моих учеников сейчас занимают ведущие позиции. Кто-то стал главным оператором, кто-то – ведущим колористом, хотя изначально учился на оператора.
У меня есть замечательные близняшки, Лида и Лера, которые теперь профессиональные фотографы, и за ними просто выстраивается очередь. Я думаю, что моим главным достижением является то, что знания, которые я передал, находят свое воплощение в других людях. Как говорил Леонардо да Винчи: «Плох тот ученик, который не желает превзойти своего учителя».
—Как сложилась жизнь вне работы?
Первый брак не состоялся, потому что не выдержал мой темп. Я женился уже после университета, год или два мотался по Казахстану, снимал документальные фильмы для «Казахмыса».
Потом второй раз женился. У меня замечательная дочь, ей 10 лет, оканчивает четвертый класс. Но второй брак тоже распался, мы с супругой остались друзьями. Общаемся, помогаем друг другу. Она сказала, что я люблю кино больше, чем семью. Конечно, я очень благодарен своей супруге, хоть она и бывшая, она очень умная женщина и в некоторых моментах меня поставила на путь истинный, и я уже начал думать совсем о жизни по-другому!
