Журнал ТКТ 03 (718) 2020. Тема номера: Этап кубка мира по горным лыжам в Сочи.
Интервью с продюсером трансляции Кубка мира по горнолыжному спорту Кристиной Рейльян и главным технологом внестудийного производства «Матч ТВ» Владиславом Федоровым
ТКТ: В чем особенность сочинского этапа Кубка мира по горнолыжному спорту 2020?
Кристина Рейльян: Для нас этот этап Кубка мира, который проходит в Сочи, уже, в хорошем смысле, стал традиционным. В этом году Сочи в спортивном календаре переместились на месяц раньше, потому что ближе к весне начинается очень снежный сезон, становится теплее, наступает высокая влажность и растёт опасность срыва соревнований. В прошлом году соревнования отменили из-за непрекращающегося снегопада, и мы не смогли протестировать новую конфигурацию спуска и новую расстановку камер. Поэтому в этом году было принято решение о переносе соревнований на месяц раньше.
ТКТ: Применялись ли технологические новинки?
К.Р.: Из новинок у нас была телеуправляемая камера, которую мы установили прямо над крутым поворотом. Это абсолютно новый участок трассы, который ранее никогда не существовал и был проложен после того, как на Женском олимпийском спуске сошел сель. Поэтому никто не знал, как она сработает – ни международные федерации, ни организаторы соревнований. Также в этом году мы хотели использовать на начальном участке скоростного спуска тросовую камеру DactylСam. Мы ее установили и протестировали, но из-за погодных условий дисциплина скоростного спуска была отменена, старт перенесён ниже, и мы не смогли использовать её именно во время трансляции.
А в остальном все сложности работы в горах были достаточно привычные – и технические, и творческие. Работать в этом году уже было немного проще и комфортнее, потому что связи, которые ты накапливаешь сезон за сезоном оказываются в нужный момент очень кстати.
ТКТ: С чего начинается работа по подготовке трансляции горнолыжного спорта?
К.Р.: Каждый год по окончании соревнования я стараюсь составлять краткое письмо, в котором пишу все свои мысли, которые возникают по ходу работы. Всё, что возникает, я стараюсь скомпоновать и отправить всем заинтересованным, чтобы в следующем году, когда мы приступим к работе, все понимали: что такая схема организации процесса будет оптимальной.
Поэтому мы начали вести переговоры с нашей российской федерацией ещё летом, и к середине осени уже началась активная работа. Для меня подготовка традиционно начинается со сбора основной команды, когда определяются режиссер-постановщик, оператор-постановщик, технолог. И надо организовать всё так, чтобы эти люди оказались свободными в нужное время. У нас в команде есть режиссер-постановщик, который всегда показывает горные лыжи – это Станислав Хитрин, и очень опытный оператор-постановщик, Петя Куракин. И Влад Фёдоров всегда с нами, за исключением прошлого года, когда была Универсиада в Красноярске, и нам тогда без него, конечно, было немножко сложновато. После сбора основной команды мы делаем предварительную схему расстановки камер, и уже с этой схемой едем на первичный осмотр трассы.
Несмотря на то, что мы каждый год работаем на Розе Хутор и знаем все её уголки, все равно минимум два, а то и три раза ездим всей группой на осмотр трассы. Первый раз – до снега. Когда оказываешься на месте, вспоминаешь больше подробностей: здесь в прошлом году кран хотелось чуть-чуть ниже поставить, а эту камеру выше и т.п. Совместно с федерацией делаем детальную схему расстановки камер и рассылаем всем участникам мероприятия. И в этот же момент начинается подбор подрядчиков на различные работы. Это, прежде всего, камерные платформы, закладные трубы под трассами, специальная операторская техника (краны). Дальше начинается плотная работа с Розой Хутор – оптические линии, подъёмники, ратраки, снегоходы и т.п.
После этого необходимо провести еще один осмотр с международной федерацией, уже со снегом, и окончательно определить профиль трассы. Федерация показывает точные места установки ворот, и мы конкретизируем локации для установки камер.
За две недели до начала соревнований начинается основная подготовка. Монтаж камерных платформ заканчивается к моменту заезда ПТС – это за пять дней до начала соревнований. Обычно закладываем три дня на размотку, и еще пару дней, включая тракты, имеем в запасе, потому что порой бывают очень сложные погодные условия. В прошлом году во время подготовки непрерывно шёл сильный снег, но остановить работу было нельзя, потому что погода в любой момент может измениться, и соревнования проведут. Никто не скажет тебе заранее: «Всё, соревнования отменили, можете расслабиться».
Накануне, во время тренировок, мы проводим полноценный тракт. Непрерывно идёт плотная работа и с объектом, и с международной федерацией, каждый час обновляется прогноз погоды, и федерация вносит постоянные коррективы. Они могут поменять дисциплины местами, поменять место старта или даже трассу, или немножко по-другому расставить ворота, потому что для них в этот момент самое главное – это провести
соревнования.
ТКТ: Каково участие российской федерации горнолыжного спорта в этой работе?
К.Р.: У нас с федерацией прекрасные взаимоотношения, мы уже который год с ними работаем, и они почти сразу доверились нам. Международная федерация поддержала нашу схему расстановки камер и общую схему организацию работы, и это тоже сыграло свою роль.
Представители федерации помогают с местами установки камер, подсказывают, что где-то трасса, возможно, немножко перенесется ниже, чтобы мы сразу рассмотрели возможность изменения камерных позиций. Иногда у нас возникают нетривиальные творческие идеи – например, вморозить камеру в снег. Естественно, это всё решается через федерацию, через главного организатора…
ТКТ: Что значит «вморозить в снег»?
Владислав Федоров: Прикопать ее, а сверху будет красиво проезжать лыжник…
ТКТ: Как танки на Красной Площади?
К.Р.: Да! Но она устанавливается так, чтобы лыжник мог по ней сверху проехать, и с ним ничего не случилось.
ТКТ: Международная федерация приняла вашу расстановку. То есть это не как в футболе, где все расписано?
К.Р.: У международной федерации есть определённые требования – бродкаст медиа-гайд, это минимальный уровень и описание правил показа.
В.Ф.: Расстановку камер для горных лыж просто логически невозможно прописать заранее. Например, футбольное поле – оно стандартизировано. А каждая горнолыжная трасса уникальна. Расстановка камер создаётся индивидуально режиссером и оператором-постановщиком, а судья из федерации может согласиться с ней или нет. Или сделать замечание, что в каком-то месте установка камеры небезопасна, или посоветовать: как лучше скорректировать позиции.
ТКТ: Кто определяет количество техники?
К.Р.: Все ограничивается, прежде всего, нашими возможностями, а не желаниями. Но самое главное для меня – подобрать хорошую команду, а дальше мы уже будем действовать синхронно. Несмотря на то, что Стас Хитрин всегда предлагает нестандартные решения, мы зависим от функционала техники, которой располагаем в определенный период времени. Мы не можем из ПТС на 24 камеры сделать ПТС на 50 камер. И вместе со Стасом, Петей Куракиным и технологом прорабатывается оптимальная схема расстановки камер. Даже чуть-чуть больше, чем оптимальная, нам Влад всегда немного больше разрешает.
В.Ф.: Ограничений три: число камер и объективов, которые можно предоставить на эту трансляцию, техническая возможность в определённых местах получить с них сигнал и физическая возможность установки. И если первые два ограничения можно иногда решить, то третье ограничивает нас жёстко. В этом году, например, мы не смогли поставить бьюти-шот в точку, на которой он до этого стоял уже три раза – потому что состояние снега физически не позволяло добраться в это место.
К.Р.: Например, когда старт скоростного спуска перенесся ниже, мы не смогли перевесить тросовую камеру. В том месте, где она была первоначально установлена, были необходимые жесткие опоры, а в районе резервного старта таких опор не оказалось, и нам пришлось от тросовой камеры отказаться.
В.Ф.: Говоря проще – было некуда привязать трос.
К.Р.: Хотя мне было очень жалко. Мы ее установили, оттестировали, но не смогли использовать.
ТКТ: А в чем уникальность этой камеры?
В.Ф.: Подобные системы часто используются на зимних видах спорта. Для нас это новое оборудование. В отличие от классической «канатной дороги» с тянущим тросом, DactylCam имеет встроенный мотор. Для её установки не требуется трудоёмкий монтаж лебёдки – достаточно привязать трос. По первоначальному плану на старте скоростного спуска, там, где начинается каньон в виде трубы, трос был натянут с одного края «трубы» на другой. И в момент старта камера сначала сопровождает лыжника, а потом будто «взлетает» над каньоном. Это было очень красиво. А после резервного старта было такое огромное пространство, что если бы мы и натянули над ним трос, то он бы провис до земли.
ТКТ: А кто принимает решение о покупке такого оборудования?
В.Ф.: Заказ обычно приходит все-таки с творческой стороны, мы видим в спортивных трансляциях интересные камеры и хотим так же. Но бывает и наоборот – иногда на профессиональной выставке встречаем интересные технические решения и показываем их творческому департаменту.
К.Р.: Руководитель отдела спецтехники Михаил Смола сам оператор-постановщик и какие-то вещи он сам очень хорошо видит и считывает.
ТКТ: Как вы работаете в случае экстремальной погодной ситуации?
К.Р.: У нас плотный контакт с Розой Хутор, у них есть штатный метеоролог, который либо раз в три часа, либо каждый час, если погода меняется критично, присылает сводку: сводку, которая учитывает такие параметры, как изменение температуры и облачность, что крайне важно для спортивной федерации (особенно если идет похолодание), и естественно осадки, в жидком и объемном эквиваленте. Для нас скорее важно количество осадков, которое выпадет, потому что это либо убыстряет, либо замедляет скорость размотки. И, конечно, мы очень следили за тем, куда переносится старт, что будет происходить с трассой, как поменяются местами дисциплины, потому что у нас же эфир, и, соответственно, мы должны были быть ко всему этому готовы.
ТКТ: Эти изменения заранее прорабатываются или это всё аврал?
В.Ф.: Мы, конечно, планировали действия для разных ситуаций, прорабатывали куда и какие камеры переставлять и как мы будем физически это делать. Надо отметить, что прогноз даётся поразительно точный. Например, накануне соревнований было сказано, что утром облачность будет на высоте 1800 м, а к полудню её нижний край опустится до 1600 м. И вот точно, без пяти двенадцать облако пришло на высоту 1600 м, туда, где был резервный старт, и соревнования остановили. Постояв там десять минут, облако не спеша ушло и соревнования продолжили. Поразительная точность.
К.Р.: Важно отметить, что на проекте работают два продюсера. И это не прихоть, а именно производственная необходимость, потому что расстояния огромные. Финиш находится на высоте 940 метров, а старт – 1850 метров. Даже просто перемещение по объекту сильно растянуто по времени, не говоря о множестве параллельных процессов. Поэтому с нами работал продюсер Красноярского филиала «Матч-ТВ» Дима Кишмерешкин. На Универсиаде 2019 в Красноярске он отвечал за фристайл, а на тестовых соревнованиях прекрасно провёл трансляции соревнований супергиганта и слалома в Бобровом Логу.
ТКТ: Как проходит рабочий день во время соревнований?
К.Р.: Наш день начинался довольно рано, где-то в 6.30 мы уже выходили на гору, потому что в 7 утра начиналась совместная инспекция трассы международной федерацией, национальной федерацией и нашими оператором-постановщиком и продюсером. Нам нужно было это для того, чтобы как можно быстрее получить информацию об изменениях, понять, как быстро реагировать – переносить камеры, менять коммутацию, или что-то ещё. Инженеры и операторы, в отличие от обычных, «городских съёмок», выходят одновременно, потому что операторам нужно ещё добраться до своих точек. Здесь привлечены специалисты, которые умеют кататься на лыжах.
ТКТ: Операторы на лыжах?!
К.Р.: Операторы и инженеры. Их тщательно отбирали, и в итоге оставались только те, которые умеют работать на горных лыжах и отлично понимают специфику съемок в горной местности.
Итак, все операторы становятся за камеры, инженеры находятся в определённых точках оперативного реагирования и дальше всё зависит от решения FIS…
В этом году в первый день соревнования отменились, хотя стояла прекрасная солнечная погода, и визуально казалось, что нет причин для отмены. Но перед этим несколько дней шел сильный снег, и Международная федерация взяла еще один день на подготовку трасссы. Спортивную трассу проливают водой и, иногда, при определенной температуре и определенных погодных условиях они ее просаливают, чтобы она замерзала и твердела.
В.Ф.: Соль плавит снег. Плавление – это фазовый переход с отбором энергии, соответственно плавление также замораживает трассу.
К.Р.: Да, это удивительно. Потому что как всем кажется, чтобы растаял лед – надо посыпать солью. А тут наоборот – снег спрессовывается и становиться жестким.
Но самое интересное и сложное – это дни подготовки, потому что ты выходишь с утра, достаточно рано, работаешь, потом у тебя есть небольшой перерыв, где-то на час, в обед. Вечером, в пять часов, формировался план на вечерние работы, мы бронировали ратраки, договаривались с канатчиками и спасателями и, уже часам к 6 вечера, все выходили на размотку и установку
камер.
В.Ф.: Это действующий курорт и до тех пор, пока он не закроется и всех катающихся не уберут с горы, ратраки на гору не выпускаются.
ТКТ: То есть вы ночью работаете?
К.Р.: Первые два дня (и день смотки) обычно работаем до двух-трех ночи, в остальные дни стараемся закончить до 9 вечера.
ТКТ: А как работать ночью?
К.Р.: С фонарями. В горных лыжах, да и вообще везде, где большие расстояния, главное четко поставить всем задачи и проконтролировать отправку. Если люди ушли на точку, то они вернутся, даже если очень нужно, в лучшем случае минут через сорок. Всегда должны быть четкие списки на погрузке, потому что если кто-то забыл даже маленький проводочек, переходник или еще что-то, то доставить его наверх – это ещё целых 40 минут и дополнительное транспортное средство. Поэтому – только четко поставленные задачи. Если кто-то растерялся – то всё, потеряли два часа эффективной работы.
ТКТ: Бывают ли ситуации, когда всё нормально в 6 вечера, а в 12 ночи ветер, снег?
К.Р.: Иногда кажется, что мы только одни против стихии, одни на горе. Но нет, это не совсем так. У нас есть в помощниках оперативный дежурный, которому мы пишем днем, как планируем проводить работы и где, на какой высоте. Дальше мы работаем в связке с лавинной службой, оперативным дежурным – они нам сообщают: “Ребята, через час будут расстреливать лавины, поэтому все ваши люди должны спуститься ниже 1600». Или ожидается ураган. Мы сообщаем нашим инженерам что всем нужно срочно спуститься – в данном случае информация очень четко доходит до всех служб, все знают, что происходит на горе. Просто тут важно перед началом работы донести до своих, что горы – это не шутки. Не нужно выезжать за пределы трасс, не надо перебегать перед ратраком дорогу, не нужно геройствовать или шутить. И, конечно же, четко следовать командам, которые идут «снизу». Даже если тебе кажется, что это не логично. Потому что ты, стоя на горе, не располагаешь всей информацией. Помогает только четко сделанный технологический план, и всё. Только так это работает.
В.Ф.: Работа по размотке идёт в несколько этапов: первый – сборка оборудования по «кучкам» для отправки в гору. Второй – это развоз собранных «кучек» по точкам. На следующий день инженеры выходят на трассы и начинают распаковывать завезённые ночью камеры, ставить их на камерные платформы, разматывать кабель, подключать. Инженеры делятся на бригады по 3-4 человека, каждая бригада отвечает за группу рядом расположенных камер. Группы уходят, как правило, на весь день, особенно если сложная ситуация, например проблемная коммутация. Часто спускаются когда уже темнеет, голодные и уставшие.
К.Р.: Кстати, во время второго осмотра не только проверяются места для установки камер, а еще Влад со своей бригадой «пробивают» все линии, выявляют неисправные, какие требуют доработки или чистки. Это тоже очень важно, потому что когда мы приезжаем на размотку, у нас нет времени на то, чтобы искать, какая линия куда идет, что работает, а что нет. Есть только четкий план – эта камера втыкается вот в эту линию, а эта – в эту, тогда она точно придет на компаунд. Только так.
ТКТ: Зачем операторам или инженерам уметь кататься на лыжах?
В.Ф.: Лыжи – это большое подспорье, потому что, например, спуститься по трассе пешком летом занимает два-три часа, а зимой местами пешком вообще небезопасно. В то же время на лыжах всю трассу можно проехать за пять-десять минут.
К.Р.: То же самое и с инженерами. Тех инженеров, которые катаются, мы задействуем на самых труднодоступных участках.
ТКТ: Горные лыжи – травматичны. Бывали ли такие ситуации на работе?
К.Р.: Перед выездом на такие мероприятия мы оформляем страховку для всех сотрудников. Слава Богу у наших сотрудников серьезных травм не было, но выбитые плечи и сломанные пальцы были.
ТКТ: А обморожения?
К.Р.: Никогда не было.
ТКТ: Какое максимальное количество сотрудников работает на таких соревнованиях?
К.Р.: Порядка 80, не считая комментаторов, новостной службы.
ТКТ: Как организовано размещение? Нельзя же всех поселить как в армии, в одной палатке…
К.Р.: Мы селимся в Горной олимпийской деревне, в пешей доступности подъемники, и не нужны никакие дополнительные трансферы. Рядом с подъемником есть прокат горнолыжного оборудования и т.п. То есть, как только ты понимаешь, как это всё работает, все становится достаточно легко и понятно.
ТКТ: А одежда у каждого своя или компания выдает?
К.Р.: У всех наших сотрудников есть форма, выданная к Красноярской универсиаде, и это, конечно, большой плюс. С одиннадцатого года все очень сильно прокачались, потому что в первый год многие приехали в кроссовках, в коротких носочках.
ТКТ: Что, если техника ломается, отказывается работать?
К.Р.: Мне что делать? Я сразу звоню Владу.
В.Ф.: Во-первых, мы всегда имеем небольшой резерв или, по договоренности с творческой бригадой, можем что-нибудь заменить – на другой тип камеры или объективов. Основная проблема, которая у нас существует на горе, это запотевание линз объективов. Ночью холодно, а днем выходит солнце, снег испаряется и начинает конденсироваться на холодных предметах. Чтобы этого избежать мы используем силикагель, но иногда запотевание происходит внутри склеенных линз. Здесь уже ничем не поможешь, остаётся только ждать, когда влага испарится. По камерам бывают отказы, бывает кабель неисправный – всё меняем оперативно.
К.Р.: Бывает перерезали кабель ночью неожиданно.
ТКТ: Кто?
К.Р.: Кабель прокладывается вне трассы, и мы, естественно, согласовываем все места прокладки. Но мы не можем контролировать каждый шаг каждого человека, как и курорт не может контролировать каждый шаг своего ратрака.
В.Ф.: Например, в 2016-м году ратрак перерезал магистральный кабель, зарытый под трассой на глубину 0,7 метра. Мы уже неделю работали, погода была теплая, и, как синоптики потом сказали, примерно 10 см в день снега испарялось. Вот на 8-й день он и «всплыл».
ТКТ: Лавины… Это ведь не игрушки?
К.Р.: Это действительно очень серьезно. В 2016 году один шатёр с оборудованием сдуло ураганом в пропасть. А в этом году на большой шатер сошла лавина.
ТКТ: А сколько по времени происходит обратный сбор оборудования после соревнований?
В.Ф.: Как правило, за первые сутки мы сматываем, укладываем и спускаем всё, что есть на горе и примерно еще день уходит на сортировку того, что спустили: разложить, разобрать, просушить.
К.Р.: В этом году мы эвакуировались достаточно быстро, потому что всех предупредили, что начнется очень-сильный снегопад. Чудом успели смотаться.
ТКТ: А бывает ведь, наверное, что при снегопаде ПТС может не пройти?…
В.Ф.: Так и было. К моменту выезда нас сильно завалило снегом, и курорт помог – прислали трактор и дорожников. Дорогу почистили прямо перед нашим проходом, посыпали солью, и перед нами ехали два снегоуборщика с отвалами, но всё равно ПТС ехали с цепями – снег валил непрерывно.
К.Р.: В горах ни в коем случае нельзя полагаться на случай. Надо обязательно все на шаг вперед продумывать, и заранее заказывать помощь.
